Арт-критик dp.ru побывал на выставке одной картины - "Игроков в карты" - в Эрмитаже
В Эрмитаже проходит выставка одной картины — знаменитых "Игроков в карты" Поля Сезанна. Настолько знаменитой, что силуэт этих фигур знаком даже тем, кто от искусства далек. На старых французских ста франках эти игроки были изображены на обеих сторонах и защищали купюру как водяной знак. Франков давно нет, а герои Сезанна не сходят со сцены.
Несколько лет назад выставки, посвященные "Игрокам в карты", прошли в нью–йоркском Метрополитен–музее и в лондонском Институте искусств Курто. На них были показаны подготовительные рисунки и три работы из этой серии. Всего "Игроков" пять. Сезанн и художники его круга любили рисовать один сюжет несколько раз, изображая гору Сент–Виктуар в разное время года или Руанский собор в разное время суток. За "Игроков" Сезанн взялся в 1890–е, вернувшись из Парижа в родной Экс–ан–Прованс. Сюжет картины, возможно, подсказал холст братьев Ленен, на котором изображены крестьяне, играющие в карты. Он хранится в местном Музее изобразительного искусства. Эпизод из повседневной жизни простолюдинов Сезанну был по душе. В качестве моделей ему позировали крестьяне из Жа–де–Буффан, где у художника был дом. Впрочем, одной любовью к народу выбор этого сюжета не объяснить. Игроков в карты рисовали и Караваджо, и Жорж Де Латур. Сезанну удалось создать картину, стоящую в одном ряду с их шедеврами.
Из пяти версий лучшей считается вариант, хранящийся в парижском Музее д’Орсе. Это наиболее проработанная в деталях и цельная картина. Самый большой из этих холстов находится в собрании Метрополитен. А самый дорогой приобретен не так давно эмиром Катарским за $250 млн.
В Эрмитаж привезли холст из Института Курто — в обмен на нашу "Любительницу абсента", которая участвовала в лондонской выставке. "Игроки" из Курто — самая броская из пяти картин, контрастная и пестрая, — нарисована с нарочитой любовью к примитиву. Зато на ней душевнее, чем на остальных холстах, тускло и заманчиво поблескивает бутылка вина. И она больше, чем остальные, озадачивает нас.
Нам остается только гадать, о чем это произведение: аллегория ли это вершащего судьбы случая, бытовая зарисовка из жизни крестьян или притча о карте нового живописного языка, на которую Сезанн поставил и выиграл партию.
