"Выходной Петербург". В каждом рисунке Рокки

Русский музей не перестает удивлять публику эксцентричными проектами. Вот уже неделю в Инженерный замок день ото дня стоит очередь поклонников Сильвестра Сталлоне. Оказывается, он не только кинобогатырь, но и ищущий себя в живописи, тонко чувствующий художник. Рисовать он начал еще в студенчестве, но мало кому показывал свои работы. Первая его выставка была несколько лет назад. А теперь — большая ретроспектива в Русском музее. Странно, конечно, что именно в Русском, но известно ведь, что Россия — страна возможностей.

Гроза злодеев, нью–йоркский Сила Силыч в живописи хочет казаться романтиком с легко ранимой душой. То нарисует картину про то, как его одолевали смутные сомнения, то пожалуется от души на то, сколь сложна и противоречива жизнь. Художник Сталлоне трогателен, как Маяковский, души не чаявший в своем любимом скотч–терьере по кличке Щен. И неотразим, как Геракл, побеждающий всех и вся, хотя натура у него совсем не бойцовская, а нежная и робкая, как у Юрия Деточкина из "Берегись автомобиля".

Как живописец Сталлоне — эпигон неоэкспрессионизма и трансавангарда 1970 – 1980–х. Он пишет броско, намеренно аляповато и наивно, подражая "новым диким" с их неандертальской манерой. Только в отличие от них Сталлоне не анархист и не мастер нового звериного стиля, в своих работах он делится житейским опытом, сентиментальничая и позволяя себе делать откровенные признания. Он прост, как просты его киногерои. И эта незатейливость делает понятным для широкой публики, что это за зверь такой — современное искусство. Арт–брют, например, это когда у Рэмбо на душе кошки скребут. А жестуальная абстракция — несколько хлестких кровавых ударов по черному холсту под названием "Секс" — это про то, что Рокки страсть какой ядреный мужик. Русский музей сделал бы большое дело, если бы помог Бритни Спирс объяснить нам, что такое концептуализм, а Джонни Деппу — посвятить нас в премудрости инсталляций и перформансов.