"Выходной Петербург". Немец под Ржевом

В московском издательстве "Яуза–пресс" изданы воспоминания генерала вермахта Хорста Гроссмана "Я бил маршала Жукова. Ржевский кошмар". Мемуары впервые вышли в Германии в 1980 году. В 1996–м их перевели и напечатали в Ржеве под названием "Ржев — краеугольный камень Восточного фронта": это точный перевод с немецкого (Rshew: Eckpfeiler die. Ostfront). Ржевская книжка недоступна массовому читателю, поэтому москвичи ее заново перевели и издали под более сенсационным названием.

"Яуза" специализируется на книгах о Второй мировой войне разного качества (только что вышли новые исследования Марка Солонина и Бориса Соколова, воспоминания финских и немецких асов. Хорст Гроссман — участник Первой и Второй мировых войн, генерал пехоты, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями. Полковым командиром участвовал в французской кампании 1940 года. С января 1942 по июль 1943 года генерал–лейтенант Гроссман командовал 6–й пехотной дивизией вермахта, сражавшейся под Ржевом. В 1945–м попал в плен к англичанам. Освободился, написал воспоминания, умер в ФРГ в своей постели.

Череда отступлений и наступлений Красной армии в районе древнего города на Волге продолжалась почти 3 года. Это сделало ржевскую битву одной из самых кровопролитных в истории человечества. По подсчетам историков, все это время в среднем здесь погибало 11 советских бойцов в минуту.

Ржев не стал для советской армии ни страшным поражением, ни большой победой. Ситуация в этом районе напоминала бои за Синявинский выступ — страшная и во многом бессмысленная мясорубка. О Ржеве старались не вспоминать. В памяти многих сохранялось классическое стихотворение Александра Твардовского: "Я убит подо Ржевом, в безымянном болоте. В пятой роте, на левом, при жестоком налете". Но почему "подо Ржевом"? Смысл терялся.

Общественное внимание стало приковано к Ржеву только после фильма Алексея Пивоварова, прошедшего на канале "НТВ" в 2009 году. Тайна Ржева заключалась в том, что здесь с немцами боролся сам генерал армии Георгий Жуков, "полководец победы". После нашей победы под Москвой Ржевский выступ, нависавший над правым флангом войск, защищавших столицу, просто напрашивался на то, чтобы устроить здесь немцам Канны, окружить их. Но этого не удалось сделать ни в ходе Ржевско–Вяземской операции весной 1942 года, ни в двух Ржевско–Сычевских операциях в июле–декабре.

Именно Ржевско–Сычевская операция (операция "Марс") была особенно кровопролитна и напоминала сражения Первой мировой — Сомму, Марну, Верден. Как вспоминал ветеран: "Ползешь по трупам, а они навалены в три слоя, распухли, кишат червями, испускают тошнотворный сладковатый запах разложения человеческих тел. Разрыв снаряда загоняет тебя под трупы, почва содрогается, трупы сваливаются на тебя, осыпая червями, в лицо бьет фонтан тлетворной вони. Но вот пролетели осколки, ты вскакиваешь, отряхиваешься и снова — вперед".

Поклонники Жукова уверяют, что эти жертвы были не напрасны. Они не давали вермахту перебрасывать войска из группы армий "Центр" под Сталинград.

Но выматыванием и сковыванием объясняли слишком много неудавшихся наступлений Красной армии.

В марте 1943–го, когда стало ясно, что главная битва года состоится под Курском, немцы сумели выскользнуть из ржевской мышеловки (операция "Буйвол").

Книга генерала Гроссмана написана не блестяще: тяжеловатый солдатский юмор, никакого раскаяния. Между тем вели себя нацисты как обычно — по–свински. Отступая, уничтожали все: Ржев был сметен с лица земли. Но прочитать стоит, история кровавая и поучительная.