Наталья Осипова и Иван Васильев на сцене Мариинского театра.
Помните место из Евангелия, когда на свадьбе Иисус превратил воду в прекрасное вино, а гости дивились: обычно под конец мероприятия, когда все перепились, бережливые евреи подают вино похуже, а нынче, напротив, лучший напиток — финальный. Тогда не знали слова "диджестив" — то, чем полируют все выпитое, чтобы стало уж совсем хорошо.
Ровно так поступили в Мариинском театре. Под конец сезона ангажировали одну из лучших балетных пар мира — Наталью Осипову и Ивана Васильева. Хотя работали они хоть и в один вечер, но не парой, а в разных балетах. Этим усложнив себе задачу: им не помогала идеальная притертость друг к другу, нужно было существовать в партнерстве с новыми для них мариинскими солистами. Тем интереснее было наблюдать, что получилось. Осипова танцевала заглавную партию в "Кармен–сюите". Говорят, за 2 дня до того, когда она в ней дебютировала, дело задалось не слишком, но спектакль, который видел я, предъявил все то, за что мы и любим, возможно, самую талантливую в своем поколении балерину. Когда она свободна на сцене — она есть чистое танцевание. Божественная скоординированность: кончик стопы все знает про кончик уха, и наоборот, и любое движение, от крупных широких па до микрожестов, служит выражением эмоции–смысла. Именно так — у Осиповой это одна субстанция. Видел Кармен — победительных красавиц, продолжавших традицию первой исполнительницы Майи Плисецкой. Осипова совсем другая — маленькая, и тело ее и лицо далеки от классических канонов красоты (в интервью для "ДП" она сама назвала себя гадким утенком). Но из этого и возникают энергия, азарт: вот я такая, какая есть, и все равно кого захочу, тот и будет мой! Знаменитый эротичный дуэт с тореадором она танцевала так, будто совершает завораживающий колдовской обряд… Пару лет назад довелось видеть выдающееся исполнение роли тореадора Константином Зверевым (с Дианой Вишневой). Сейчас он был убедительным Хозе, а глядя на тореадора — Евгения Иванченко, оставалось сожалеть, что Зверева нельзя клонировать на обе партии.
Хореограф Альберто Алонсо предусмотрел для Кармен всего–то пару прыжков, сотбаск в начале и па–де–ша в конце, но и в них Наталья Осипова успела показать свое великолепное пренебрежение силой гравитации, фирменно зависнув в воздухе.
Зато у Ивана Васильева в "Юноше и Смерти" возможностей продемонстрировать это же умение было куда больше — хотя их ему не хватило, так что и на поклонах он напропалую сигал через стол и кровать. Вообще–то это сочинение Ролана Пети представляет собой напыщенный вздор: юноша–поэт мучается рефлексией в своей мансарде, к нему приходит девица–вамп и после всяких агрессивных танцев указывает ему на петлю, в которую тот и лезет. Балетные люди падки на мелодрамы, так что эту безнадежно устаревшую ерунду лучшие артисты с упорством, заслуживающим лучшего применения, танцуют уже несколько десятилетий. Но, когда Юношей оказался не романтический хлюпик, а Васильев — сильный молодой мужчина, — это заставило вспомнить, как у Достоевского кончают с собой люди душевно и физически мощные, способность к суициду — признак не слабости, но силы. В "Юноше и Смерти" на сцену после родов вернулась Виктория Терешкина. Мы увидели ее смертоносную девицу хищной, очень злой и очень красивой. Остается ждать, когда лучшая мариинская балерина снова выйдет в своих коронных виртуозных партиях.
