Июльский дождь

Concerto DSCH в Мариинском театре

Балетмейстер Алексей Ратманский уникален. У него есть безусловный хореографический талант — не просто способность сочинять танцы, а что–то ими передавать, сообщать. По нынешним временам, когда именно в этой сфере природа скупердяйничает, — большая редкость. У него есть ум — субстанция, тоже весьма не часто селящаяся в головах балетного люда. И есть, что еще реже, точный индикатор и выражение ума — ирония. Но не в этом даже уникальность, а в том, что при всей ироничности Ратманский в своих сочинениях умудряется быть искренним и чистосердечным. Но опять–таки благодаря уму это именно высокое простодушие, а ни в коем случае не приглуповатость.
Concerto DSCH как раз все эти свойства соединил и полно представил. DSCH — мелодическая монограмма Шостаковича (инициал и первые буквы фамилии, написанные нотами), чью музыку постановщик взял для своего бессюжетного балета. Причем из всего огромного корпуса шостаковичевского наследия, где множество страниц трагических, буквально сочащихся кровью, он выбрал Второй фортепианный концерт — опус 1957 года, исполненный оптимизма и светлой печали. Формально он написан к 19–летию сына Максима (и ему посвящен), но очевидно, что это рефлексия вообще на время — время оттепели. Сам Ратманский называет балет портретом музыки — истинная правда. Один из самых слышащих и чувствующих музыку хореографов нашего времени, он находит изумительно точные ее пластические эквиваленты, так что возникает замечательное ощущение неотслаиваемости движений от нот.
Солисты — Он и Она, трио: двое парней и девушка, остальные — не скажешь, что кордебалет, потому что всем сочинена индивидуальная история. Хоть поначалу они стоят круглым частоколом, из которого появляются герои, но потом, во второй части (нежное прохладное Andante), обнаружится, что в каждой паре все непросто: одна девушка любовно склонит голову на грудь кавалеру, другая своего резко оттолкнет…
Костюмы Холли Хайнс не приписаны к точному времени, юноши в обычных брюках и в некоем подобии спортивных боди, девушки в туниках по колено и платьицах покороче, какие любил Баланчин, — балет поставлен в 2008–м для New York City Ballet, "Дома Баланчина", и текст изобилует изящными и остроумными цитатами из "мистера Би". Декораций нет, только перемены света (его делал Марк Стенли), но музыки и пластики совершенно достаточно, чтобы создать атмосферу, напоенную ароматом чувств. Чувства эти точнее всего описать словами Евгения Долматовского: "Любовь никогда не бывает без грусти, / Но это приятней, чем грусть без любви". Ратманский стилизует все под советское ретро — например, партнер вздымает балерину в пафосную верхнюю поддержку, а все остальные, согнувшись, нарезают вокруг хороводы — прямая отсылка к "Цирку" Григория Александрова и вообще к излюбленным на физкультурных парадах композициям из тел. Но одновременно показывает, что утро жизни, когда обуревает влюбленность, ревность, тоска одиночества и радость бытия, одинаково прекрасно в любые времена.
Екатерина Кондаурова — героиня была царственно–победительна, а вышедшая на следующий день в главной партии легконогая Светлана Иванова типажно походила на сыгранную Евгенией Ураловой Лену в "Июльском дожде" Марлена Хуциева, что, пожалуй, больше годится для этого балета. Хороши были обе тройки, но все же отдам предпочтение виртуозным и задорным Валерии Мартынюк, Киму Кимину и Филиппу Степину. В целом спектакль полон энергии и свежести — именно как после июльского дождя.