Счастье для детей до 80 лет

Ведь и знаменитая пьеса символиста Метерлинка «Синяя птица», которая вроде как была принята к постановке, тоже не чистая сказка: ее образы и подтексты проникнуты вполне фрейдистским духом. Чего стоит путешествие героев в Страну воспоминаний на встречу с умершими или седобородое Время, которое дозволяет младенцам рождаться в порядке живой очереди, хотя некоторые лезут вперед. Эти мотивы остались, но текст написан заново -- самим Могучим и драматургом Константином Филипповым.

Сюжет новой пьесы страшноватый: мама Тильтиля и Митиль беременна третьим ребенком, Митиль заявляет, что не хочет нового брата-конкурента -- тем самым лишая его души (которую олицетворяет синяя птица), мать жертвует свою «птицу» неродившемуся сыну, а старшие дети, во спасение матери, отправляются за ее душой в царство Ночи. Все это надобно уразуметь, выловив обрывки сюжета из бурлящего сценического варева. «Скорая» за мамой приезжает сначала на видео, а потом -- в виде нарисованной на картоне машины, ее волокут «реаниматологи»: тоже плоские фигуры, прикрепленные к спинам актеров. Потом к спинам прицепят скелеты. Папа -- гигантский бочкообразный костюм, в который вставлен народный артист Паршин, он еще и передвигается на котурнах-табуретках. Тильтиль и Митиль видят пугающие сны, так и обозначенные видеотитрами: «Сон №1» и т.д. Во сне являются давно покойные бабки-прабабки, они ездят на креслах-каталках, вместо рук у них некие диковинные механические клешни. Все эти штуки-трюки-спецэффекты щедро сдобрены зажигательной музыкой Александра Маноцкова: ее столько, что это уже почти опера с речитативами. Детям (любого возраста, вплоть до 80), которые способны получать бесхитростную радость от чистой визуальности, это «Счастье» -- счастье. Тем, кто повзрослее, спектакль предоставляет удовольствия более глубокие. Сочинены некие «Души забытых вещей» -- комментаторы происходящего, которые обрамляют все три (впрочем, коротких) акта. Восемь весьма немолодых и многоопытных актеров Александринки как бы инвестируют в опус Могучего свое мастерство двигаться и говорить, свою обретенную с годами значительность. Как и прабабки -- тоже ветераны труппы, как и Николай Мартон в роли дедушки: некогда романтически возвышенный герой-любовник, теперь он отливает гротескные краски в столь же чеканную форму. Наконец, главное, что придает спектаклю человеческое измерение, без которого он остался бы шоу, -- Янина Лакоба в роли Митиль. Она проводит свою нелепую взбалмошную героиню от инфантильной ревности до самопожертвования: в третьем акте долго и ужасно смешно пытается втюхать Царице Ночи в обмен на птицу всякую тинейджерскую ерунду, пока наконец, вдруг взрослея прямо у нас на глазах, не дает маминой душе единственно настоящую цену -- душу собственную. Это лучшая сцена.

Дмитрий Циликин, журналист