Постмодернизм и оппозиция

Профессиональный оппозиционер Владимир Рыжков недавно сказал о причинах, которые делают невозможным «русский Тунис»: «Перед нами рождающая депрессию картина страны и народа, продолжающих медленно погружаться в трясину». Возможно, так и есть, может быть, это действительно честное признание. Только вот я не могу представить себе, в каких обстоятельствах Рыжков мог бы добиться успеха как политик. Разве что если Путин или Медведев вдруг сами назначат его преемником. Более того, допустим, Рыжков стал у руля управления Россией. Что сможет сделать он, человек, который, похоже, ни капельки не верит ни в народ, ни в страну? Впечатление, что у нас и многие деятели несистемной оппозиции стали частью системы, которая предполагает много трепа и немного последствий. Большинство способно разве что прочесть в спокойной Европе лекцию на тему «Тандем сегодня, завтра и вовеки веков». Не согласен я с тем, что у нас режим прочнее, чем в Египте. В случае массовых протестов народа армия не станет надеждой и опорой власти. В коллективной памяти армии свежо еще дело Буданова. Я не его адвокат, и здесь не место разбираться в том процессе, но факт остается фактом: человек, который исполнял приказы, на долгие годы оказался в тюрьме. Сравните это отношение наших правителей к армии с тем, как старательно выгораживают своих военнослужащих в Ираке и Афганистане американцы. Там десятки таких Будановых, но власти США идут на все, чтобы вытащить своих.

Я уверен: если у нас начнется Тунис и российский офицер или солдат, или генерал вдруг получит приказ стрелять в народ, он не станет стрелять. Не только из человеколюбия. А прежде всего потому, что лейтенант Иванов или солдат Петров, или генерал Сидоров будут догадываться подкоркой мозга, что, случись что, виноват будет он, Иванов, Петров, Сидоров, что его не задумываясь сделают крайним, отправят в тюрьму, куда угодно, что жена Иванова, Петрова, Сидорова может остаться без пенсии и пособия. Нет, в России армия -- никак не опора. Власть в России сейчас вполне постмодернистская: она есть, пока другие верят в ее существование. А оппозиционеры должны для начала верить хотя бы в свою реальность.

Игорь Шнуренко, журналист