Ванька Голый на заводе

В Екатеринбурге заводы занимают почти половину города. После распада СССР промышленные гиганты превратились в мрачные буферные зоны. Биеннале -- попытка вдохнуть в них новую жизнь. Главное событие -- коллективная выставка «Ударники мобильных образов» в пустующих цехах типографии «Уральский рабочий». Кураторы Екатерина Деготь, Космин Костинас и Дэвид Рифф подготовили обзор искусства ХХ-ХХI вв., посвященного труду. Обзор достаточно сумбурный.

Эффектное название выставки намекает на то, что на ней представлены только копии произведений. Оригиналы, по мнению кураторов, не актуальны в мире высокоразвитых технологий репродуцирования и распространения информации. Оригиналы, возможно, даже неуместны на неработающем предприятии, где художникам следует не производить, а воспроизводить вещи. Эти модные антикапиталистические идеи завезены на Урал с последних международных выставок и семинаров, еще раз доказавших, что хоронить произведение искусства в эпоху репродуцирования все еще прибыльно.

Сама же экспозиция теряется в пространстве индустриальной архитектуры. Мрачный бетон и грязно-белый кафель гораздо фактурнее, чем нерезкие видео, наспех сделанные инсталляции и ксерокопии. Даже оставленные кураторами для создания аутентичной обстановки вырезки из журналов и газет, которые рабочие наклеивали на стены ради красоты, только подчеркивают, как далеко сегодня искусство от заводской жизни.

Петербургские художники участвуют во всех программах биеннале. У нас есть «Этажи», «Красное знамя» и другие выведенные из эксплуатации заводы, ставшие выставочными площадками. Однако ни труд, ни промышленность до последнего времени не были актуальными темами для местной арт-сцены.

Видеоопера «Башня» группы «Что делать» сатирически пересказывает историю строительства «Охта Центра». От художников достается и властям, и безвольным горожанам, и оппонентам газпромовского проекта, а заодно и адептам современного искусства. Видео демонстрировалось как образчик эстрадно-политического искусства в фуршетном зале, где проходило открытие биеннале.

На выставке петербургского художника Юрия Штапакова выставлены пейзажи, скомпонованные из старой кровельной жести. В ржавых потеках и наслоениях поблекшей краски глаз различает морские просторы и русские дали. В соседнем зале -- сотня героев, все на одно лицо. Миниатюрные мужские головы установлены на высоких узких черных стелах, расставленных рядами и образующих прямоугольник. Безликие идолы смотрятся жутковато, на память приходят антиутопии ХХ века.

Две другие выставки -- попытка сделать индустриальное искусство на уральском материале. Выпускница фонда «ПРО АРТЕ» Татьяна Ахметгалиева работала над инсталляцией на Камвольном комбинате в течение месяца. Представленные в цехе портреты прядильщиц вышиты на тонкой полупрозрачной ткани суровыми нитками, производящимися на комбинате, где начинал карьеру Борис Ельцин. Портреты опутаны нитями, тянущимися к большим швейным катушкам. Это нити мойр, греческих богинь судьбы, именем одной из них -- Клото -- назван проект.

Инсталляция «Освобождение труда» на Уралмаше ставит вопрос о том, остались ли действенными демократические ценности 1990-х после промышленного и финансового кризисов. В зале представлены фотопортреты людей разных социальных и культурных слоев, многим в эти годы пришлось сменить профессию. Каждый рассказывает свою биографию послеперестроечного времени. В центре -- археологическая реконструкция скульптуры­ Степана Эрьзя «Освобожденный труд». В 1920-е гигантская фигура обнаженного мужчины была установлена на главной площади Свердловска. Похожий монумент в те же годы появился и в Петрограде, на Крестовском острове. Впоследствии Ванька Голый, как назвали произведение Эрьзя свердловчане, бесследно исчез, став городской легендой.

Важная часть инсталляции -- репродукции уральских франков. Валюта Уральской республики, чуть было не объединившей Поволжье и Западную Сибирь в начале 1990-х, -- еще один фрагмент невероятной реальности тех лет. На региональном уровне была даже утверждена конституция новой республики, но против нее выступил Борис Ельцин. Двухмиллионный тираж уральских франков использовался как талоны на питание в столовых. В буфете Серовского металлургического завода за 20 франков с изображением Ипатьевского дома (!) можно было взять компот.

В уральской столице петербуржцу становится ясно, зачем нужны государственные центры современного искусства. Ведь по сравнению с екатеринбургским наш ГЦСИ -- клуб для узкого круга знакомых.

Станислав Савицкий, арт-критик