00:0001 октября 201000:00
8просмотров
00:0001 октября 2010
Двадцатый театральный фестиваль «Балтийский дом» открылся спектаклем Эймунтаса Някрошюса «Отелло», на следующий день исполнилось 95 лет со дня рождения Георгия Товстоногова. Это сближение заставило задуматься о том, что произошло за 2 десятилетия со смерти Товстоногова, и о жизни фестиваля.
При советской власти на «мерседесе» в Ленинграде ездил чуть ли не один Товстоногов. Георгию Александровичу, который очень хотел иметь эту машину, пришлось копить дни, проведенные за границей. Потому что (сейчас в это трудно поверить) из тех, кого вообще выпустили, купить импортный автомобиль дозволялось лишь тому, кто за год провел за кордоном не меньше определенного количества времени. И даже Товстоногов, имевший все существующие официальные регалии и неофициальный титул первого режиссера страны, не мог обойти этот порядок. Ну вот -- а теперь для покупки «мерседеса» не надобно ничего, кроме денег. Точно так же, когда начинался «Балтийский дом», мы видели два-три спектакля Эймунтаса Някрошюса. И сразу было понятно: если что и надо смотреть в драматическом театре, так это его работы.
«Балтийский дом» такую возможность предоставил. Великий литовский режиссер стал его лицом. Из года в год в Петербурге показывали последние премьеры, привозили уже виденное, наконец дошло до целого фестиваля, посвященного Някрошюсу. Но дошло и не только до этого. У постоянных зрителей сложился внутренний рейтинг, где в верхних строчках значились любимые спектакли Някрошюса, в следующих -- любимые меньше. И даже, о ужас, любимые не слишком. 20 лет назад невозможно было и помыслить такое, потому что сам факт попадания «на Някрошюса» уже был заведомым счастьем. Дело не в том, что создания художника сделались хуже или мы заелись. Напротив, мне представляется такая ситуация нормальной, и в ее нормализации как раз заслуга «Балтийского дома».
Фестиваль за эти годы приучил нас воспринимать искусство равным самому себе, оценивать его без учета «дефицитности», полузапретности и т.д. Вожделенный прежде «мерседес» перестал быть прекрасным лишь потому, что он «мерседес». Теперь воспринимаются его объективные достоинства (а может быть, и недостатки). Благодаря «Балтийскому дому» видеть у себя в городе актуальный европейский театр стало привычным.
Привычку афиша юбилейного фестиваля вполне удовлетворяет. Его название «Избранное», то есть дайджест прошлых лет, кроме двух знакомых спектаклей Някрошюса, подтверждает «Долгая жизнь» Нового рижского театра: эту работу Алвиса Херманиса мы тоже видели, и многие крепко ее полюбили. Любят у нас и «Маскарад» Римаса Туминаса: нынешним показом режиссер прощается со спектаклем 13-летней давности.
А вот «избранное» в значении «тщательно отобранное» -- новый для нас, но популярный в Нидерландах режиссер Иво ван Хове: он поставил «Человеческий голос» Кокто. Два московских режиссера хорошо известны, но фестиваль представит их последние премьеры: «Медею» Камы Гинкаса и «Час восемнадцать» Михаила Угарова. Гинкас, как и Някрошюс, из тех редких авторов, чей любой новый опус следует видеть. А «Час восемнадцать» -- нашумевшая документальная драма о смерти в тюрьме Сергея Магнитского: критика квалифицирует спектакль не столько как художественный, сколько как гражданский поступок. Наконец, на закрытии 10 октября дают «Детей солнца», пьесу Горького, в постановке Люка Персеваля. Знакомство с этим бельгийским режиссером стало одним из главных подарков «Балтдома» за всю его историю, и то, что уже было показано, также заставляет сломя голову бежать на все подписанное «Персеваль».
Дмитрий Циликин, журналист