00:0024 декабря 200900:00
9просмотров
00:0024 декабря 2009
СПб. «У нас есть жертвователь — небогатый ученый, который сначала привозил вещи, потом стал переводить 15 тыс. рублей в год, а когда грянул кризис, позвонил и сказал: «Я долго думал и принял для себя жесткое решение: теперь я буду пере-водить 30 тыс. рублей».
Эту историю рассказывает Елена Смирнова, директор московского БФ «Созидание». Некоторым благотворительным фондам Петербурга удалось привлечь средств даже больше, чем год назад.
«Пришлось учиться собирать деньги в разы быстрее и больше», — признается Елена Грачева из фонда помощи онкологическим больным «АдВита».
Вопреки
Конъюнктура благотворительного рынка в 2009 году была из разряда тех, что врагу не пожелаешь. Все было плохо, вернее хуже некуда. Согласно данным фонда развития некоммерческих организаций «Школа НКО», 61% НКО констатировали сокращение доходов, при этом у 59% повысился спрос на услуги. Многие благотворительные фонды потеряли так называемых безусловных доноров, которые помогали им много лет.
В Петербурге размер субсидий, выделяемых в виде грантов для общественных объединений, в 2009 году сократился до 9,5 млн против 12 млн в 2008–м, а доля бюджетной поддержки (и так ничтожно малая величина) снизилась еще почти вдвое: 0,12 до 0,07%.
Однако мрачные прогнозы многих благотворительных организаций о резком сокращении пожертвований не оправдались. Они упали, но не так сильно, как ожидалось. Некоторые и вовсе собрали денег больше, чем в предыдущий год. Правда, для этого фондам пришлось проявить изрядную долю находчивости, а также перестроить работу, стратегию и тактику.
«Раньше благотворительные организации могли зависеть от одного донора: зачем им было беспокоиться об общественном имидже, отчитываться перед массой незнакомых людей? Кризис многих уравнял, конкуренция закручивается с большой скоростью, и это заставляет активно думать и учиться», — считает Ирина Меньшенина, директор по развитию московского благотворительного фонда «Даунсайд Ап». Дополнительные доходы приносили фондам и нестандартные проекты.
«Мы запустили шесть постоянно действующих благотворительных программ на сайте www.legko–legko. ru. Например, интернет–аукцион «Спортсмены — детям!»: Марат Сафин, Николай Валуев, Максим Сушинский, Вячеслав Малафеев и многие другие знаменитые спортсмены подарили для него свои личные вещи с автографами. По мере продажи лотов мы выкладываем следующие. Еще одна программа — «Благотворительность вместо сувениров», когда компания переводит часть денег, которые собиралась потратить на новогодние сувениры или корпоративную вечеринку, на помощь детям», — рассказывает Елена Грачева. За счет новых программ «АдВита» смогла собрать более 2 млн рублей.
Здравствуй, Дед Мороз
Благотворительные фонды — всего лишь один из многих каналов осуществления помощи. К таковым относится также помощь, оказанная без посредников, волонтерство (человек жертвует не деньги, а свое время и силы), эндаумент–фонды (инвестируют средства в акции и другие ценные бумаги для получения дохода) и программы корпоративной благотворительности (жерт-
вователем при этом выступает не сама фирма, а ее сотрудники).
Зачастую некоммерческие организации сталкиваются с ситуацией, когда жертвователь хочет, чтобы все 100% денег пошли на детей, не желая тем самым оплачивать административные расходы и работу персонала, который непосредственно оказывает услуги детям, — психологов, массажистов, социальных педагогов. Но главный тормоз, сдерживающий развитие благотворительных фондов, — недоверие. «Есть такой известный анекдот. Мальчик пишет письмо Деду Морозу, просит подарить ему сапожки, пальто, шапку и варежки. Мамка у него умерла, а отец пьет. Письмо прочитали работники почты, растрогались, собрали деньги, купили все, кроме варежек, на которые денег не хватило, и отправили мальчику. В ответ приходит письмо: «Дед Мороз, спасибо тебе за шапочку, пальто и сапожки. А вот варежки я не получил, наверное, их на почте стырили», — этот анекдот со смыслом рассказывает человек, работающий в сфере благотворительности уже много лет.
Действительно, согласно социологическим опросам, желая оказать благотворительную помощь, россияне предпочтут действовать самостоятельно, без посредников в лице профессиональных благотворительных организаций.
Игрушечное дело
Сотрудники благотворительных организаций не устают объяснять, почему самостоятельная помощь далеко не всегда оказывается эффективной. Например, на прошлогодней Рождественской ярмарке на пл. Островского среди горожан был организован сбор игрушек для детей–сирот и детей, оставшихся без попечения.
Акция вдохновила людей, в результате 36 м3 мягких игрушек было развезено по различным социальным учреждениям города. Но оказалось, что детским домам мягкие игрушки не нужны, и в этом году горожан просят приносить развивающие игры, книги и спортивный инвентарь.
Обеспеченность детских домов находится в прямой зависимости от места «прописки»: меньше всего везет удаленно расположенным интернатам, где живут дети с нарушениями в развитии.
«Наш фонд работает с домами ребенка Ленобласти (от 0 до 4 лет), куда обычно никто не доезжает, и мы обладаем полной информацией об их нуждах. Все они разные, возникают и редкие запросы (например, детская смесь «Альфаре» стоимостью 1 тыс. рублей за банку для малыша с проблемами пищеварения или очки со стеклами –11 для четырехлетнего сироты)», — рассказывает Оксана Румянцева, руководитель БФ «Время помогать».
На данный момент силы фонда брошены на поиск средств, закупку мебели и оборудования для Тихвинского дома ребенка.
«Туда тяжело добираться: 3,5 часа в один конец. Когда мы приехали в первый раз, то были просто шокированы. Детям от 0 до 4 лет, а там столы, списанные когда–то из взрослой столовой. Ножки укоротили, обшкурили, и так они и стоят уже лет десять. Горшечницы наспех сколочены из неотесанных досок, шкафов для белья нет, нет ни музыкального зала, ни спортивного», — вспоминает Оксана Румянцева.
Статистическую информацию к статье, графики и таблицы Вы можете найти в PDF-версии газеты
