00:0004 декабря 200900:00
14просмотров
00:0004 декабря 2009
На курсах французского, где я занимаюсь, — обучающая игра. Мы должны изобразить муниципалитет в Квебеке и выбрать из четырех кандидатов лучшего и худшего на должность водителя городского автобуса, попутно овладевая указательными местоимениями и степенями сравнения. Наш преподаватель Мари выдает нам список, я начинаю читать: Мохаммед, 25 лет, из Ливана…
— Oh, no! Pas arabe! Celui que est le pire! («О, нет! Не араб! Вот самый худший!») — кричат русские девчонки в моей группе, и я чувствую, что покрываюсь потом и красными пятнами.
Место внутри
У всех девушек в моей группе французский — второй иностранный, все бывали за границей, а на другой ролевой игре, про зарплаты, все сказали, что bien payee — хорошо зарабатывают. Так вот, у меня создается впечатление, что современный русский человек часто искренне убежден, что высшая раса — белая, европейская, с которой он себя отождествляет и внутри которой отчаянно ищет место, невероятно комплексуя перед тем, что он называет «Западом» и «Европой». А по причине отождествления он, вероятно, считает, что и «Европа», и «Запад» так же тихо ненавидят арабов, негров и прочую «кавказскую национальность», не решаясь выразить ненависть публично лишь по причине насильно внедренной политической корректности, которая, в свою очередь, есть особый PR–инструмент. Ну, для успокоения страстей и создания положительного облика перед остальным миром, у которого приходится, скажем, покупать нефть.
В итоге, даже побывав в Лондоне, мои девушки и представить не могут, что там и правда гордятся своими 200 звучащими языками и 300 с чем–то национальностями (русские по численности где–то на шестом месте, на первом — французы, на втором — арабы). И что за расистское заявление в пабе легко получить в фейс, причем ни от какого не от араба, а от ирландца или испанца. Они даже еще не знают, что на наших курсах французского параллельную группу ведет парень Хусейн, с которым мы чуть не друзья, потому что он родился в Алжире, где я провел детство, так что Хусейн зовет меня «месье компатриот».
А пятнами и потом я покрываюсь оттого, что одногруппницы выражают свой шовинизм при француженке Мари, явно записывая ее в союзницы по расистскому лагерю, а мне перед Мари ужасно стыдно, потому что я тоже русский человек, а русскому человеку, при всех безобразиях, важно сохранять лицо перед Европой. Ну вот представьте, что вы студент в Берлине в 1930–х, и физику у вас преподает Эйнштейн, а ваши сотоварищи говорят: «Германия скоро расцветет, вот только если бы еще евреев выкинуть!»
Женщины и адвокаты
У современных русских ведь нацизм всегда где–то вовне, но только не в них самих.
И в общем понимая, что Мари за время работы в России уже все про шовинизм в России начала понимать, я сидел ни жив ни мертв, забыв про чертовы местоимения. Но знаете, чем все кончилось?
В итоге девчонки проголосовали–таки за Мохаммеда как за лучшего кандидата! Потому что стали разбираться в послужном списке претендентов и выяснили, что он единственный, кто имеет стаж работы водителем автобуса, и в Канаду бежал по политическим соображениям.
А вот другой кандидат, водитель грузовика, недавно побывал в серьезной аварии. А кандидат — мама троих детей никогда прежде автобус не водила. А для студента–юриста это был всего лишь временный приработок.
— А мы не уверены, что женщине можно доверить автобус, и уж мы точно не доверяем адвокатам, — завершила под общий смех обосновавшая наш выбор одна из моих одноклассниц.
Не смеялись только я и Мари.
Дмитрий Губин,телеведущий, обозреватель «Огонька»
