Не верю радикальным прогнозам

Михаил Маратович, дайте оценку экономическому кризису.

--Мне кажется, по этому поводу уже написаны тонны статей и обзоров. Если говорить простым доступным языком, я считаю, что источником кризиса стал безудержный оптимизм. Мир стал жить в парадигме того, что условия становятся лучше и лучше, что завтра будет лучше, чем сегодня. Я недавно прочитал, что процент финансовых поступлений, который средний гражданин Америки перенаправлял на сбережения, составлял всего 2%. Мне кажется, это говорит не о том, что американцы нерациональны, а о том, что было глубокое убеждение: смысла откладывать нет, была уверенность в сильной и эффективной экономике, в возможности заработать новые деньги, получать кредиты и т. д. В Китае средняя доля средств, которую граждане направляют на сбережения, составляет 50%. Ученые утверждают, что китайцы мыслят очень большими временными отрезками, династиями и представление о цикличности мира у них более глубокое, поэтому сейчас они переживают кризис менее трудно. Я не знаю статистики по накоплениям в России, но мне кажется, что у нас уровень накоплений тоже не слишком высокий. Российскому человеку свойственно бесшабашное отношение к деньгам. Думаю, что у нас на накопления отправляется 10%. Это, конечно, лучше, чем 2%, но хуже, чем 50%.

Пирамида оптимистических ожиданий начала рушиться, эти обрушения приняли лавинообразный характер. В тот момент, когда оптимизм стал исчезать, произошло сжатие инструментов, что привело к уменьшению капиталов банков, оттоку вкладчиков и т. д., мы наблюдали стандартный эффект домино, который в современном глобальном экономическом мире является абсолютно предсказуемым.

Последние несколько лет большинство российских крупных бизнесменов жили в парадигме того, что цена на нефть будет только расти. С одним из них у меня был спор в присутствии очень большого количества людей. Это было 3 года назад, когда цены на нефть были в районе $ 50. Он меня уверял, что цены на черное золото никогда уже не будут падать. Я говорил, что цена на нефть может быть любой, в том числе и $ 10 за баррель, все дело в масштабах и денежной массе.

Пока, к счастью, нефть не $ 10, но уже очевидно, что уверенность в том, что цены на сырье будут расти поступательно, не имеет под собой экономических оснований. Это циклический процесс, как и вся экономика в целом. Это процесс, который завязан в первую очередь, на мой взгляд, на особенностях человеческого сознания, которое оценивает ситуацию как улучшающуюся, но внезапно может принять решение, что все плохо и нужно срочно все продавать. Начиная с истории об Иосифе, который обещал фараону "семь тучных лет и семь тощих лет", эта особенность человеческой психики и особенность природных циклов не подвергалась никакому реальному сомнению.

Дальше будет хуже?

--Многие сейчас говорят о том, что мир поменяется. Я не сторонник апокалиптических сценариев развития кризиса. Я считаю, что мир не поменяется. Безусловно, будут происходить изменения в сфере международных финансовых институтов, Международного валютного фонда, Всемирного банка и т.д., но они не будут носить радикального характера. Я не верю никаким радикальным прогнозам изменения соотношения сил и считаю, что, несмотря на то что западные экономики пострадали очень сильно, у них есть большой ресурс для восстановления.

Сама по себе общественная система, которая существует в США, очень мобильная, быстрая и адекватно реагирует на вызовы. Я уверен, что для Америки выход из кризиса будет довольно болезненным, но он будет гораздо менее болезненным, чем для многих других стран. Ощущения того, что происходит или будет происходить нечто совершенно непредсказуемое, у меня нет. На мой взгляд, происходят вполне понятные и предсказуемые вещи, которые лично меня в очередной раз убедили в том, что нужно относиться к бизнесу достаточно консервативно, быть готовым к плохим временам и уметь вовремя реагировать на изменения.

Правительство сейчас делает масштабные вливания, например в автопром. Есть ли опасность, что все накопленные резервы будут проедены?

--В период кризиса руководство любой страны делает популистские заявления. Процент реализуемых заявлений такого рода зависит от национальной традиции и культуры. В России очень плохо воспринимаются идеи о том, что нужно признавать, что все плохо, настают тяжелые времена и т.д. Лучше воспринимаются заявления из разряда "все будет хорошо". Мне кажется, что какая-то часть обещаний будет выполняться, но не думаю, что все они осуществимы. Какие-то деньги, конечно, раздадут. К счастью, думаю, что раздадут небольшие деньги. Поддержка автопрома -- дело, безусловно, благородное, но в сложившихся условиях отдача будет очень нескоро.

На ваш взгляд, каковы будут цены на нефть?

--Я недавно был в Америке, там я встретился с выдающимся человеком -- Даниелом Ергиным, автором книги "Добыча", которая посвящена истории развития нефтяной отрасли. Кроме того, он возглавляет известный аналитический центр Cambridge Energy Research Associates. Я был свидетелем, когда к Ергину обратились с вопросом, что он думает по поводу цены на нефть. Он ответил: "Я очень хорошо помню, когда в 1997 году нефть стоила $ 12 за баррель, наш центр написал, что справедливая цена на нефть -- $ 6, а несколько месяцев назад (в ноябре) глава "Газпрома" господин Миллер сделал прогноз, что нефть будет стоить $ 250 за баррель. Единственное, что я могу сказать: стоимость нефти будет между $ 6 и $ 250 за баррель". Думаю, что в текущей ситуации это единственно верный ответ (смеется).

Какие главные антикризисные меры предпринял Альфа-Банк?

--Альфа-Банк делает ровно то, что делают остальные. Но у нас было одно принципиальное, я бы сказал философское, отличие от других: мы не надеялись на то, что быстро станет лучше. Мы для себя решили, что кризис, скорее всего, будет носить продолжительный характер, поэтому мы не пытались изображать, что проблем нет и что ситуация сама по себе каким-то образом рассосется. Ничего не рассосется. Пока ситуация только ухудшается. Сейчас весь Интернет пестрит сообщениями, что растут плохие кредиты. Меня удивляет, почему об этом начали говорить сейчас, это было ясно полгода назад. Было ясно, что кризис на Западе длится уже год и только углубляется, что ситуация там становится все более катастрофической, соответственно, это неизбежно придет и к нам, в Россию. Надо найти в себе силы признать, что исходя из финансовой ситуации, которая будет в дальнейшем ухудшаться, мы должны потребовать у заемщика возврата кредитов. Уверяю вас, это очень непростая задача с психологической, с человеческой точки зрения. Тем не менее мы вынуждены защищать не только свои интересы как владельцев банка, но и интересы вкладчиков и клиентов.

Что будет с банковской отраслью в целом?

--С банковской отраслью все будет нормально. Я думаю, что она будет (смеется). На самом деле те, кто пытался заниматься блокировкой действительности для самих себя, прежде всего пострадают больше других. Я не говорю сейчас о государственных банках, которые вынуждены этим заниматься, потому что они одновременно и коммерческие банки, и агенты государственной политики. Однако в будущем у них тоже будет довольно много проблем, скажется эффект банка-зомби, у которого много проблемных кредитов, которые невозможно требовать к погашению и которые могут висеть несколько лет. Им придется это постепенно подчищать, это длительный и болезненный процесс. У коммерческих банков ситуация иная. Средства, которые выделяются государственным и коммерческим банкам, конечно, несопоставимы. Но, с другой стороны, с нас никто ничего и не требует, например, чтобы мы были к кому-то более лояльны, прощали долги и т.д. Любые разговоры на эту тему просто не имеют под собой оснований.

Сейчас много говорят о второй волне кризиса. Что вы думаете по этому поводу?

-- Эти волны, о которых говорят сейчас, на мой взгляд, абсолютно различны с гносеологической точки зрения. Первая волна -- волна ликвидности. Она была вызвана тем, что люди услышали, как рушатся банки на Западе, что у банков неустойчивое положение, и побежали забирать свои деньги. Это по времени совпало со стремительным падением фондового рынка и обесцениванием акций банков. Сейчас так называемая вторая волна с той первой никак не связана. Сегодня большинство банков проблем с текущей ликвидностью не испытывают. Сейчас речь идет о том, что активы банков резко ухудшились, а часть кредитов, выданных банками, является проблемной. Понятно, что с части кредитов получить деньги в полном объеме будет, скорее всего, невозможно. В связи с этим банки должны покрывать убытки, которые возникают с учетом невозврата кредитов, за счет прибыли, а если прибыль не по-явится, то за счет собственного капитала. Собственный капитал соотносится с величиной активов банка. В России показатель адекватности капитала составляет порядка 13-14%. То есть на 13-14% собственных средств банка приходится 100% активов. Вот и считайте, если 10% окажется под угрозой, это означает, что капитал банковской системы сократится с 13 до 3%.

Таким образом, будет несоответствие объема капитала и активов банковской системы, то есть нужно будет либо резко сокращать активы банковской системы, что сейчас, кстати, и происходит: у нас идет замедление экономики, невозможность доступа к кредитным ресурсам, что в свою очередь приводит к ухудшению жизни населения.

Другой путь -- капитализировать банковскую систему: вливаем свежие деньги в капитал банков. Думаю, что у многих банков в России будет тотальный недостаток собственных капитальных ресурсов. А дальше они будут пытаться решить проблему за счет привлечения капитала либо будут уходить из этого бизнеса. У нас сейчас больше 1100 банков, думаю, что реальных банков, которые активно участвуют в экономике, 20-30. Остальные -- "финансовые бутики". Поэтому не думаю, что сокращение банков будет какой-то значимой проблемой.

Если верить прессе, вы очень жесткий бизнесмен. Как вам удается совмещать образ доброжелательного человека с образом жесткого бизнесмена?

-- Насчет образа. Я смотрел фильм, сейчас не помню уже, как называется, про Чечню. Там был такой эпизод. В каком-то подвале сидит армейский начальник, а за его стеной надпись: "Добро пожаловать в ад". Я думаю, многие представляют такие надписи и за моей спиной. Безусловно, я не являюсь таким уж добрым и приятным человеком, когда дело касается бизнеса. Просто считаю, что в бизнесе нужно достаточно четко выполнять свои обязанности, что, кстати, не всегда приятно и легко. Кроме того, у нас, я имею в виду себя и своих партнеров, всегда есть четкое убеждение, что мы отстаиваем свои законные интересы. Самой "Альфа-Групп" владеем я и два моих коллеги: Алексей Кузмичев и Герман Хан. Мы с ними учились в Институте стали и сплавов. Тогда у нас была компания из пяти человек. И начинали мы бизнес, конечно, не с Альфа-Банка, не с ТНК-ВР и не с "ВымпелКома", а с мытья окон и торговли оренбургскими платками. Мы начинали в 1988 году и, несмотря на то что двое ребят ушли, продолжаем оставаться в хороших отношениях, все впятером живем в одном доме, мы его когда-то выкупили, расселили. Я очень горжусь нашим союзом.

К списку Forbes я отношусь довольно философски, но если вы посмотрите на него, то увидите, что мы последние из могикан, у кого сохранилось партнерство. У нас есть ощущение командности. Возможно, из-за того, что у нас очень прочные отношения внутри группы, мы чувствуем себя более уверенно и действуем более решительно в сложившейся экономической ситуации. Но, с другой стороны, именно поэтому складывается и несколько агрессивный имидж. Я отношусь к этому с пониманием: раз так, значит так. "Чужой земли не нужно нам ни пяди, но и своей клока не отдадим".

"У нас было одно принципиальное, я бы сказал философское, отличие от других: мы не надеялись на то, что быстро станет лучше".

Факты

Состояние Михаила Фридмана

$6,3 млрд -- состояние Михаила Фридмана (по оценке журнала Forbes). В прошлом году его активы оценивались в $20,5 млрд.

Цифры

Активы группы "Альфа-Банк"

$27,1 млрд составили активы группы "Альфа-Банк" в 2008 году. По сравнению с 2007 годом они выросли на 19,4%.