Самый предсказуемый спорт

Если букмекеры вдруг заинтересовались бы театральными премиями, их разорил бы "Золотой софит".

Лауреаты премии "Золотой софит", 13-й по счету, были объявлены 30 октября в Цирке на Фонтанке. Главная интрига премии в этом году - это полное отсутствие интриги. Все спокойно в петербургском театральном королевстве, все те же авторитетные критики отбирают все те же (ну или почти те же) лучшие спектакли, все так же Лев Додин занимает драматургический Олимп, а Мариинский театр соревнуется сам с собой и с Борисом Эйфманом.
Наверное, получать "Золотой софит" приятно и во второй, и в третий, и в десятый раз, как приятно было дорогому Леониду Ильичу увешивать пиджак орденами. Но и без того мы знали о заслугах Брежнева перед Отечеством, как теперь знаем о заслугах Додина, Гергиева, Эйфмана и Табакова, которому вручили премию имени Товстоногова, сославшись на волю покойного Кирилла Лаврова.
Конечно, реке не прикажешь повернуть вспять, но если спросить себя, так ли важна еще одна премия для уважаемых, заслуженных, народных, регулярно награждаемых здесь и за рубежом театральных деятелей? И так ли нужно еще раз расписаться в том, что из почти 200 театров Петербурга кроме МДТ, Маринки и 30 лет бомжующего Эйфмана никто ничего стоящего не производит?
Любопытно, что ни одного сколько-нибудь новаторского, свежего, спорного спектакля, коллектива, актера в Петербурге не нашлось. То ли почтенные Номинационный совет и Оргкомитет премии решили ставить на проверенных лошадок, то ли продолжают искать идеальный театр в ностальгическом прошлом.
А ведь как важно было бы признание для Льва Эренбурга, Анатолия Праудина, Ирины Зубжицкой или Алексея Янковского. Почему их работы оценивают где угодно, кроме Петербурга? Похоже, что в нашем городе право на премии, дотации и авторитет имеют те, кто закалился и погасил все творческие силы в борьбе с системой, либо завоевавшие успех в Москве, в Европе, на небесах.
Александринский без пафоса
К слову сказать, московский гость Валерий Фокин за недолгий срок сумел много сделать для театральной среды нашего города, для начала оживив мумифицировавшийся было Александринский театр. Человек с открытым, сегодняшним мышлением, он приглашает к сотрудничеству Андрея Могучего - самого яркого, на скромный взгляд автора этих строк, петербургского режиссера, предоставляет площадку для экспериментов ТеодоросаТерзопулоса и Кристиана Люпы. Александринский фестиваль, окончившийся в конце октября, прошел без лишней помпы, но с немалой пользой. Показанный в завершение "Веер" миланского театра "Пикколо" оставил приятное впечатление, а "Чайка", открывшая фестиваль, и вовсе редкая птица на петербургских подмостках - спектакль красивый, актуальный, интересный.