Сетевая графомания гонится за трендами

Долгое время считалось, что именно из Сети придут новые писатели, не связанные требованиями рынка и конъюнктуры, и вот-вот мы увидим результат свободного творчества масс.

Но в свободном творчестве масс процент творческих удач оказался так же мизерен, как в издательском самотеке, а способ институционализации текстов, их распространения, обсуждения и размещения оказался так же непринципиален, как, допустим, способ написания: пером, карандашом, компьютером.

Вторсырье

Иное дело, что сетевая литература (почти как любая графомания) бесценна в смысле накопления опыта, концентрации некоторых ускользающих примет эпохи, и для будущего писателя или историка она послужит бесценным источником информации. О времени больше говорят как раз плохие тексты, потому что хорошие написаны о вечности, об авторе, и Сафо мы воспринимаем как свою современницу. А вот средневековый или нынешний графоман дают поразительный материал для всех, кому интересны заблуждения и мании обывателей прошлого.

Впрочем, есть у сетевой литературы еще одно печальное свойство: она изначально вторична, подражательна, ориентирована на "бумажные" образцы.

В литературу привнесены принципы рынка: если кто-то начал печь булки с изюмом, опыт тут же перенимается всеми городскими булочниками. Так и в современной литературе: один графоман написал "Код да Винчи" и случайно прославился - и сотня других пишет конспирологические детективы на историческом материале, и все это "хавается" невзыскательной публикой.

Современный графоман копирует чужую стилистику, изо всех сил стараясь соответствовать раскрученным трендам и брендам. Все эти "тренди-бренди" удручающе скучны и монотонны. В Сети пользуется успехом то, что легко усваивается, а легко усваивается то, что один раз уже прожевали. В этом смысле я весьма скептически оцениваю перспективы так называемой "сетературы".

Правда, говорят, что процент Гитлеров в обществе станет меньше, ибо вырастают они чаще всего из неудавшихся художников или писателей, а Сеть дает каждому шанс обрести аудиторию и почувствовать себя удавшимся. Но судя по рыку и воплям, царящим в сетевых обсуждениях сетевой же литературы, непримиримость графомана никуда не девается - напротив, он начинает чувствовать себя писателем, коль скоро его читают, и амбиции его возрастают многократно. Легализация графомана не делает его ни добрее, ни талантливее. Боюсь, что бумажная литература по-прежнему наше все.

Специально для "ДП" Дмитрий Быков, писатель