Петербуржцы матом не ругаютcя, они так разговаривают

Пару лет назад по тогдашнему моему рабочему телефону позвонила знакомая девушка-фотограф.<BR>- Ты ведь работаешь в книжном издательстве?<BR>- Работаю.<BR>- Слушай, посмотри одного парня. Он певец и пишет расказы. Вроде неполохие. Я дала ему твой рабочий телефон. Посмотришь? Типа, личная просьба.<BR><BR>Стой! Штаны вниз!<BR>Стреляю!<BR>Дело было зимой. На улице лежал снег. Протеже зашел тем же вечером. Его внешний вид произвел на меня впечатление.<BR>Резиновые сапоги. Мохнатая шуба из искусственного меха. Шапка-петушок с надписью Adidas. То есть манера одеваться у протеже очень искусно копировала стиль учащихся ПТУ эпохи моего тинейджерства.<BR>- Мне сказали, что вы можете посмотеть мои рассказы. Можно я покажу рассказы?<BR>- Можно. Только не прямо сейчас. Пока что я занят. Вам придется подождать.<BR>- Хорошо. Я подожду.<BR>Парень сел на диванчик и стал ждать. Обычно эта штука действует. Обычно прождав минут сорок, посетители убеждались, что в этом чертовом издательстве не врубаются, какого уровня гений их посетил, и обиженно уходят.<BR>Но парень в резиновых сапогах оказался упорен. На улице давно стемнело. Он все сидел.<BR>- Ну хорошо. Давайте посмотрим ваши рассказы.<BR>Парень протянул тоненькую стопку машнописных страниц. Рассказы оказались своеобразными. Этакая помесь Зощенко и Хармса.<BR>Был там, например, сюжетец про двух пьяниц, которые выпили и в восторге на полную громкость врубили музыку. Соседи пьяниц вызвали милицию.<BR>- Ну что? -- сказали подъехавше миллционеры. -- Доигрались? А ну снимайте штаны. Сейчас мы вас будем это-самое...<BR>Пьяницы подчинились представителям власти. Заканчивался рассказ фразой:<BR>"С утра мы сидели, потирали болящие попы и думали: то ли это действительно такой новый закон вышел, то ли просто милиционеры попались -- извращенцы".<BR>Можно ли такое публиковать, было совсем непонятно.<BR>С парнем в резиновых сапогах мы договорились, что рассказы он пока оставит, а там будет видно. Он сказал "о'кей", пожал мне руку и ушел.<BR>Кстати, звали прозаика Сергей Шнуров, а группа, в которой он пел, называлась "Ленинград".<BR><BR><B>Танец маленьких первых ледей</B><BR>В то издательство Шнур больше не заходил. Да я и сам оттуда в скором времени уволился. В конце зимы в продаже появился альбом группы "Ленинград" "Дачники", и Шнур превратился в самую ослепительную рок-н-ролльную знаменитость страны.<BR>Теперь его песни звучали из каждого открытого окна. Играли в каждом круглосуточном кафе. Шнур выходил на сцену фестиваля "НАШЕствие" и 40 тысяч голых по пояс меломанов целым стадионом наизусть распевали его матерные частушки.<BR>Дошло до того, что мэр Москвы Лужков объявил Шнуру вендетту. В холодное время года мэр ездил по улицам в теплом бронированом авто, а Шнур -- в резиновых сапогах. Кто мэр и кто Шнур? Но вендетта была объявлена, и обсуждать войну гиантов ринулись все таблоиды страны.<BR>Да что мэр?! Дошло до того, что на 300-летии моего города Людмила Путина и еще 18 первых леди планеты вприсядку отплясывали под "ленинградскую" песню WWW.Leningrad.ru. Толстые замужние женщины смеялись и падали, но все равно отплясывали, а похабник Шнур орал:<BR>- Даешь Интернет, б...!<BR>Петербург -- культурная столица! Город с самым высоким в стране уровнем образования! Невский проспект -- единственная улица в стране, где все обращаются друг к другу исключительно на вы! Даже тексты для первых рок-н-ролльных банд здесь некогда писал не кто-нибудь, а будущий Нобелевский лауреат Иосиф Бродский.<BR>И что от всего этого осталось?<BR>Сериал про ментов, избивающих подследственных. "Даешь Интернет, б...!". И еще рассказ о том, что "милиционеры попались -- извращенцы".<BR><BR><B>Транссексуалы</B><BR><B>впадают в транс</B><BR>А где-то через месяц после Шнура в то же самое книжное издательство заходил еще один визитер. Толстый мужчина в очечках со смешной фамилией Трахтенберг.<BR>Знаете, наверное. Он вел эротическое шоу в скандальном кабаре "Хали-Гали".<BR>Трахтенберг не просил посмотреть рассказы. Трахтенберг пришел поинтересоваться: если он заплатит мне денег (тысяч этак пять американских долларов), то не согласился бы я написать о нем книжку?<BR>В ужасе и холодной испарине я отказался писать. Шоумен не расстроился и, как я слышал, недавно переехал в Москву.<BR>Там, говорят, специально для него строят новый клуб. Подозреваю, задорных хоккеисток и транссексуала он взял с собой.<BR>Да и Шнур большую часть времени проводит в столице. Не знаю, уж как он обходит запрет Лужкова на выступления, но в Петербурге Шнура не застать.<BR>Наверное, это просто симптом старости. Брюзжать на тему, что раньше, мол, и небо-то было поголубее, -- это всегда симптом чего-то нехорошего. Но последнее время мне постоянно думается: а здорово было бы, если вся эта публика съехала бы все-таки в Москву.<BR>А мы бы остались здесь и попробовали бы начать все сначала.<BR>