Борис Эйфман: "Обнажая душу, открываю что-то новое в себе"

Завтра в Александринском театре открывается 3-й Международный фестиваль танца "Визит в Петербург", и в первый же фестивальный вечер будет показан балет "Кто есть кто" -- премьера Санкт-Петербургского государственного академического театра балета под руководством Бориса Эйфмана. А сегодня, накануне открытия фестиваля, на сцене Александринки этот театр дает спектакль "Красная Жизель". С разговора об этих постановках и началась наша беседа с Борисом Эйфманом.<BR><BR>-- Балет "Красная Жизель" посвящен великой русской балерине Ольге Спесивцевой, "Кто есть кто" -- о двух танцовщиках Мариинского театра, эмигрировавших в Америку в 20-е годы прошлого века. Борис Яковлевич, тема русской эмиграции как-то особенно близка вам?<BR>-- Сам я никогда не стремился уехать, но в определенный период эта тема коснулась практически каждого россиянина -- у кого-то за рубежом оказались родственники, у кого-то -- друзья... Это, знаете, как после войны: практически в каждой семье были жертвы.<BR>Мы всегда рассматривали эмиграцию с позиции, что Россия теряла на протяжении многих лет. Но в спектакле "Кто есть кто" я попытался посмотреть на ситуацию с другой стороны -- что мир приобрел, благодаря русской эмиграции. И это мне очень многое открыло. Мир приобрел культуру, духовность, приобрел наши уникальные "мозги", интеллект, красоту человеческую... Мир приобрел какое-то особое, таинственно-восторженное отношение к нашей стране благодаря знакомству с русскими людьми. Под русскими я, конечно же, подразумеваю людей разных национальностей, выросших в России, впитавших, вобравших в себя отечественную культуру.<BR><BR>-- Как создается танец? Что первично для вас -- идея, образ, музыка..?<BR>-- Вы спрашиваете: как? Да если б я знал! Если б я знал, где во мне находится та кнопочка, на которую нужно нажать, чтобы вдруг произошло таинство рождения танца, я был бы счастливейшим человеком на свете. Это совершенно непредсказуемый процесс. В любой момент ты рискуешь оказаться беспомощным в реализации своих мыслей, идей, потому что творчество хореографа сопряжено не столько с умением сочинять танцы, сколько со способностью передавать информацию от высшего к низшим. Это некое шаманство, если можно так сказать.<BR>Ведь в принципе любой человек может быть хореографом на своем уровне и, двигаясь, выражать свои эмоции. Но хореограф -- это человек, который способен через артистов выразить и передать информацию, энергию, эмоцию тысячам людей. И не просто передать -- заразить эмоцией, зарядить энергией.<BR>Хореографы всегда были штучным товаром, но сейчас сложилась, на мой взгляд, совершенно кризисная и опасная ситуация. Балетмейстеров, которые создают настоящее искусство, -- единицы. Причем это те люди, которые работают уже не менее четверти века. А новых "шаманов" пока не видно.<BR><BR>-- Почему?<BR>-- Человек должен владеть птичьим языком -- понимать его, выражаться этим языком -- то есть мыслить хореографически. Обладающих этим даром действительно единицы. И их очень трудно обнаружить. Нужны условия, чтобы эта единица превратилась в личность. Сегодня же у нас не существует рычагов, способных как-то спровоцировать молодого человека, молодого артиста, ну, хотя бы на путь познания самого себя. А на нет -- и суда нет...<BR><BR>-- Вы обнажаете свою душу перед тысячами людей. Вам не страшно?<BR>-- Мне не страшно, потому что даже я сам свою душу до конца не познал. Обнажая ее, я прежде всего открываю что-то новое в себе. И потом, у меня все-таки публичная профессия, мое творчество может быть реализовано только в театре. Хочу я этого или не хочу, у меня нет выбора: я должен проживать свою эмоциональную жизнь при публике. Но у меня тоже есть посредники -- актеры -- носители моих идей, откровений, эмоций, которые передают их в зал. И они являются как бы ширмой между мною и зрителем, я растворяюсь в них. Думаю, если б я был напрямую связан со зрителем, мне было бы гораздо сложнее.<BR><BR>-- У вас ученики есть?<BR>-- К сожалению, нет. Но вот если нам удастся создать в Петербурге Дворец танца, там, возможно, у меня будут и ученики.<BR><BR>-- Кстати, о Дворце. Кажется, его планировалось построить к юбилею города?<BR>-- Это не удалось, но я надеюсь, что Дворец все-таки будет. Просто сегодня идея создания в Петербурге уникального учебно-театрального комплекса рассматривается как исключительно моя личная проблема. На самом деле -- это государственная проблема, которую можно осуществить без привлечения бюджетных денег -- на средства российских инвесторов. Они есть, и я думаю, что в ближайшее время вопрос строительства Дворца решится положительно.<BR><BR>-- А как относятся к этому коллеги по балетному цеху?<BR>-- По-разному. Думаю, они еще не очень разобрались. И потом, существует такое явление, как ревность. Но, полагаю, что со временем отношение изменится. Очень многие мои коллеги также бездомны. И мне бы очень хотелось, чтобы Дворец танца стал крышей для многих талантливых деятелей хореографии Петербурга. Еще мечта -- вернуть домой наших эмигрантов, среди которых немало талантливых педагогов. Ведь многие из них влачат за рубежом в общем убогое и в материальном, и в профессиональном смысле существование. Они дают какие-то частные уроки, но это не тот уровень. По-настоящему они не востребованы, не могут развивать свой талант. И если со временем Дворец танца сможет не только реализовать их творческий потенциал, но и каким-то образом обеспечить просто нормальное существование в России, мы выполним и еще одну очень важную миссию -- вернем наших профессионалов домой.<BR><BR>-- Сейчас очень многим вашим потенциальным зрителям не до высокого искусства, они озабочены куда более прозаическими проблемами.<BR>-- Думаю, что духовный, творческий, интеллектуальный потенциал еще не истреблен в России. Мы живем в стране, где пока еще очень высока роль интеллигенции, гуманитариев в широком смысле слова -- людей, любящих искусство, читающих, слушающих музыку, ходящих в театр. В людях не умерла потребность знать и понимать прекрасное.<BR>Но мы должны думать и о том, чтобы не растерять этот имеющийся потенциал, не растворить его в чуждой нам культуре. Огромный поток низкопробных продуктов "от искусства" выплескивается сейчас на Россию. Это объяснимый процесс, через который прошли почти все страны, где молода демократия. Что делать, не пущать? -- Глупо. Значит, нужно противопоставить этому потоку очень мощное развитие своей самобытной духовной, интеллектуальной культуры. Только она способна оттеснить чуждое за необходимый рубеж.