Петербуржские барышни выбирали финляндские легковые пароходики

<BR><BR>Флотилия небольших новехоньких пароходиков, украшенных флагами, под звуки оркестров двигалась вниз по Фонтанке. То и дело слышались звонкие гудки и возгласы "Ура!".<BR>На берегах реки стояла нарядная публика, она радостно приветствовала флотилию. Любовавшиеся необычным зрелищем дамы с балконов и из окон бросали цветы, посылая воздушные поцелуи командам пароходов. Капитаны судов вежливо раскланивались.<BR>Так ровно 115 лет назад было открыто пароходное движение по реке Фонтанке. Оно принесло немалую выгоду владельцу пристаней и пароходов "Финляндскому легковому пароходству", как, впрочем, и другие реки и каналы Петербурга, на которых эта компания развернула весьма прибыльный транспортный бизнес. В свои лучшие времена пароходики общества перевозили в год до 1.350.000 пассажиров, на городских водах находилось 236 его буксирных и пассажирских судов. Компания владела 135 пристанями.<BR><BR><B>Не справились</B><BR>Финны боролись за реки Петербурга с 1884 года, с того самого момента, как только городские власти заявили о намерении развивать новый вид транспорта -- пароходы, или, как их назвали бы сегодня, речные трамваи. Немного выждав, когда российские предприниматели, эти Паратовы с их романтическими представлениями о рыночном назначении судоходства, наиграются в капитанов, они ринулись в бой. О несостоятельности россиян в речном деле постоянно писали городские газеты.<BR>"Петербургская газета" то и дело давала сообщения о провальных российских проектах. "Из-за нерасторопности содержателя пароходства на островах предпринимателя Чачкова, который ожидал открытия загородных уголков, его предприятие перехватил финн Р.И. Рунсберг".<BR>"Завальным оказалось предприятие, задуманное купцами Михайловым и Жуковым, с которыми Петербургская управа заключила контракт". Этому товариществу было предоставлено право арендного пользования в течение 10 лет пассажирским движением по Фонтанке от Летнего сада до Калинкина моста. За это они должны были ежегодно выплачивать в городскую казну 2600 рублей, а за каждую квадратную сажень водной поверхности, занятой пристанями и трапами, -- по 7 рублей. Кроме того, за каждый пароход надлежало платить акцизный сбор. А число пароходов должно было быть таким, чтобы они отходили от пристани каждые 10 минут. Купцы Михайлов и Жуков не выдержали поставленных условий, сорвали контракт и практически "подарили городу 7000 рублей залога".<BR><BR><B>Рождение царя</B><BR>У финнов все получалось скорее и проще. Уже в 1885 году Финляндское легковое пароходство скупило практически все мелкие городские пароходства и начало диктовать цены.<BR>Так, переезд через Неву на пароходике компании (их в народе называли "канальскими", или "мушками") в дневное время стоил 2 копейки с человека, а с 12 часов ночи -- уже 5 копеек. Газета "Петербургский листок" 17 июля 1885 года под бесхитростным заголовком "Чухонцы шалят" сообщало ужасающее известие, что теперь 5 копеек берут уже начиная с 10 часов вечера. "От этого невинного изменения, общество только за счет перевозки пассажиров от Александровского парка к Зоологическому саду стало получать приработок до 100 рублей в сутки", -- негодовал журналист.<BR>Почувствовав возможность "снимать пенки", директор пароходства господин Гартман посылает в управу предложение отдать ему на 10 лет без торгов начиная с навигации текущего года уже все без исключения перевозки на Неве. Взамен пароходство обязывалось построить паром между Калашниковской пристанью и Охтой и, кроме того, платить годовую аренду в размере 45.000 рублей. Такие сказочные условия одной из самых кредитоспособных компаний городская управа отвергнуть не смогла и подарила господину Гартману всю Неву, а заодно и реки и каналы в городе.<BR><BR><B>Как развернемся</B><BR><B>Финны как будто только этого и ждали: на реках застучали молотки -- это строились пристани Финляндского легкового пароходства; на заводах закипела</B><BR>работа -- это строились пароходы Финляндского легкового пароходства. Вернее, судостроительный завод у компании был свой, так что работа кипела только на одном заводе.<BR>Перед открытием судоходного сообщения на той самой многострадальной Фонтанке завод работал в три смены. К назначенному сроку он сумел выпустить 12 пароходов нового типа, из которых два были предназначены для тушения пожаров. Заблаговременно в присутствии начальника речной полиции были испытаны машины этих пароходов. Все члены комиссии убедились, что как на ходу, так и без хода машина обеспечивала водяную струю в 10-12 метров. Было признано, что в случае пожара в районе Фонтанки пожарно-пассажирские пароходы могут оказать необходимую помощь.<BR><B>Рейсовый автобус</B><BR>Реки и каналы, которые, как улицы, опутывали Петербург, должны были, по мнению господина Гартмана, принести компании основной доход. И он не ошибся. Пароходные маршруты открывались один за другим. Так, по просьбе жителей Петербургской стороны его компания открыла новую линию -- от Гагаринской набережной до Зоологического сада. В мае началось движение между Лахтой и театром-садом Аркадией.<BR>Пароходство настойчиво добивалось от Управы разрешения на открытие линии по реке Охте до Пороховых: это был очень густонаселенный район. Однако администрация, несмотря на сильные уговоры, согласия не дала. Причиной тому были расположенные вдоль берега пороховые погреба, на которые могли попасть искры, непрерывно вылетавшие из труб пароходиков.<BR><BR><B>Модные проблемы</B><BR>Помимо небольших неудач с маршрутами были у Финляндского пароходства и другие проблемы -- экологические. Нынче проблемы модные, а тогда просто насущные. "Петербургский листок" писал: "Если присмотр за сохранением в порядке наших городских водных путей в будущем будет таким же, каким он является ныне, то в недалекое время мы сядем на мель".<BR>И вот уже недалекое время настало: на мели в Фонтанке или Мойке никто не сидит, правда, и садиться там особенно некому. Редкие туристические лодки-моторки и экскурсионные проносятся по просторам петербургских рек и каналов, оставляя после себя качаться на воде пару банок из-под лимонада и небольшие масляные пятна. А некоторые и этого не оставляют.<BR>Во времена становления пароходного движения грязь в реках была иного свойства. Газеты гневно сообщали: "Запланированная чистка Фонтанки производится на словах. У Цепного моста эта река представляет собой подобие помойной ямы. Масса бревен запружает Фонтанку, а весьма полезная для горожан река Мойка только в некоторых своих местах судоходна".<BR>Ровно в 9 утра, в соответствии с установленным регламентом, командир петербургского порта в полной парадной форме на своем ялике подошел к Петропавловской крепости, где его встречал, также при полном параде, комендант. Последовал обмен салютными выстрелами из старинных малокалиберных пушек -- фальконетов. После этого они, переплыв на своих яликах через Неву, были встречены градоначальником, который принял от них доклад об освобождении реки ото льда.<BR>