"Ребята, на всех не хватит. Кончилось то время"

<BR><BR>Борис Салтыков: "Ребята, на всех не хватит. Кончилось то время"<BR>"Науки в стране слишком много", -- говорил в свое время Борис Салтыков, министр науки и технической политики в правительстве России с 1991 по 1996 год.<BR>Центр стратегических разработок "Северо-Запад" организовал в Петербурге круглый стол с длинным названием "Стратегия России в инновационной сфере. 10 лет реформ науки, промышленности, образования". Главным действующим лицом мероприятия стал Борис Салтыков, возглавляющий ныне ассоциацию "Российский дом международного научно-технического сотрудничества".<BR><BR>-- А был ли мальчик, были ли реформы? Честно говоря, с моей точки зрения, реформа в российской науке напоминает реформы в армии -- 10 лет разговоров, а результаты...<BR>-- Как ни странно, ответ в Вашу пользу. Ни в армии, ни в системе Академии наук реформ не было. А реформа в российской науке -- была. Но, к сожалению, она проходит мимо академии.<BR>Реформа главным образом нужна для того, чтобы дать не только свободу творчества, но и возможность открыто бороться за ресурсы и т.д. Отсюда необходимость создания научных фондов -- вневедомственных государственных учреждений, распределяющих деньги на такой основе: доступность подачи заявки для любого, равное участие в конкурсе, экспертиза, а затем оценка самим научным сообществом того, что было сделано на эти деньги.<BR><BR>-- Некогда вы сказали: "Науки в стране слишком много"?<BR>-- Одна из ключевых позиций в реформе состояла в том, что поддерживать в науке нужно только сильных. На всех не хватит. Я всегда говорил: наука попала под паровоз реформ. Если принято решение реформировать все -- открывать экономику миру, резко уменьшать оборонную нагрузку на бюджет, то, значит, часть науки, которая жила в другой парадигме -- работала на ВПК (к примеру, новосибирский академгородок получал до 75% бюджета от заказа военных), -- оказалась не удел. Первое, что мы предложили сделать, -- создавать малые фирмы. Рынок вокруг, ребята! На вас не хватит. Ищите да обрящете, говорили мы в 1992 году. А академия говорила: нет, дайте денег, мы занимаемся фундаментальной наукой. Денег больше не будет -- говорили мы. Нужно сокращать в 2-3 раза расходы. Но управляемо сокращать. А пошло неуправляемое сокращение. Самые авантюрные, сильные и мотивированные убежали.<BR><BR>-- Как Вы оцениваете итоги приватизации в науке?<BR>-- Плохо, что приватизация науки шла не лучшим образом. Не успели придумать концепцию. Никто не знал цену интеллектуального продукта. Никто его не оценивал. Никто не желал даже ставить на баланс это имущество, потому что надо платить налоги.<BR>И сегодня проблема менеджмента в научно-инновационной сфере -- №1. Не хватает кадров, которые умеют управлять ресурсами в этой сфере. Но в любом случае за последние 4-5 лет появился целый новый сектор российской экономики. Это не наука, это наукоемкие фирмы. Сейчас в малом наукоемком бизнесе около 50 тысяч фирм работает. Те, кто вышли из институтов, КБ... Совершенно новый сектор.<BR><BR>-- Можете ли вы назвать наиболее удачные примеры научного менеджмента?<BR>-- Я бы не хотел выделять названия фирм. Но, к примеру, пару месяцев назад в Петербурге была венчурная ярмарка. Выставлялись 44 фирмы со своим самым разным научно-техническим продуктом: от ноу-хау в лесопереработке до медицинского оборудования. Это фирмы, которые сделали сами себя.<BR><BR>-- Появление 50.000 маленьких фирм, по вашим словам, -- положительный результат. Но Европа объединяется, а институты у нас делились?<BR>-- Не хочется грубых слов употреблять, но не надо путать божий дар с яичницей. Никто не говорит, что это единственная форма существования научных исследований -- в малых фирмах. Я говорю, что если тогда у нас было 4,5 тысячи институтов и все они содержались из бюджета, то сейчас, сколько бы ни говорили "халва, халва", во рту слаще не станет, нынешний бюджет их содержать не сможет. Значит, давайте выберем самых сильных, реально конкурирующих в фундаментальной науке. Но сколько было псевдонауки -- вывесок, за которыми ничего нет. Один из примеров: рухнула вся отраслевая наука -- радиоприемники, телевизоры, пылесосы, холодильники. В каждом министерстве 30-40 отраслевых НИИ. Но потребитель начал покупать все корейское и японское, и за 5-7 лет все рухнуло, потому что оказалось, что мозги -- неконкурентоспособные... Осталось, что всегда было хорошо: Сухой, Миг, ракеты, некоторые виды материалов.<BR><BR>-- Как, по-вашему, должно строиться финансирование науки?<BR>-- Малые фирмы -- это только один из секторов. Второй -- государственные научные центры. Говорят, у нас все -- самые лучшие. Один вот в Протвино строится 18 лет. Он давно уже неконкурентоспособен. Так прекратите туда деньги закапывать. А петербургский реактор -- классная машина. И вокруг него, конечно, за бюджет идут сражения.<BR>Не только между академическими коллективами, но и вузовскими и отраслевыми институтами. Это государственный вневедомственный центр, но их будет не 15, а три, потому что 15 мы не выдержим. Зачем поддерживать третьесортные институты? Лучше поехать в Женеву в общеевропейский центр ядерных исследований и 3 месяца в год заниматься исследованиями. Россия как страна-наблюдатель имеет туда доступ. Платит $1,5 млн, и 30-40-50 физиков российских активно использует суперсовременное чужое оборудование. А какая разница: чужое -- не чужое. Зачем закапывать миллиарды долларов, чтобы было свое. Кончилось то время.