Как бы вы сегодня оценили свою роль в спасении Европейского университета?
— Во–первых, когда я увольнялся из госслужбы, решил, что главной сферой моего интереса будет все–таки образование. Считаю это решающим фактором в судьбе — я просто знаю, как на меня повлияло образование и поддержка моих университетских учителей. Я бы хотел, чтобы у других людей тоже складывалась такая успешная жизнь. Но самое главное — это сверхинтересная сфера. Она требует большого внимания, системы организации, технической поддержки.
Поэтому я вошел в совет директоров шести университетов, чтобы влиять на это. Причем больше мне нравятся частные университеты. Они маленькие, например, Европейский университет — это масштаб одного факультета крупного университета, но факультета настолько качественного, что он мог бы быть факультетом любого ведущего западного университета. Они набирают специалистов со всего мира.
У меня есть свой факультет (факультет свободных искусств и наук СПбГУ), он следует очень близким принципам. Там мы тоже делаем упор на международное сотрудничество, выдаем дипломы американского вуза–партнера. На моем факультете ежегодно учится до 25 американских студентов — они приезжают по обмену и изучают курсы, которые засчитываются в любом университете США, в том числе в Гарварде и Стэнфорде.
И все же: спасение Европейского — это ваша заслуга?
— Нет, это плод, безусловно, коллективного участия. И другие питерцы, кстати, его тоже поддержали. Мы выяснили, в чем вопросы, там были какие–то технические проблемы: то спортзала не хватило, то каких–то преподавателей–практиков "не тех" набрали. Очень благодарен тем, кто поддерживал университет в это время.
