Не умеют прощаться. Британия стала примером пробуксовки привычных механизмов принятия решений

Автор фото: ТАСС
Когда писалась эта колонка, было по–прежнему непонятно, каким способом Великобритания покинет Евросоюз. Парламент в очередной раз отклонил все мыслимые варианты, которых на этот раз было целых восемь: начиная от нового референдума относительно того, покидать ЕС или нет, и кончая уходом, так сказать, по–английски, без прощальных поклонов и согласования условий с Европой.
Между тем почти 3 года назад, после того как народным голосованием было постановлено осуществить Brexit, расставание назначили именно на эти дни — на конец марта 2019–го. Колеблясь между желанием наказать британцев за дезертирство и страхом перед хаотическим разрывом связей, Европа соглашается отложить день выхода, но делает это все более неохотно. Пора определяться.
Однако происходящее совершенно не укладывается в идеальную схему работы демократического режима, в которой народ вместе с политическим классом выносит вердикт, а высшая власть оперативно решает процедурные вопросы и четко реализует волю большинства.
Оказалось, что ни четкости, ни воли не хватает ни у низов, ни у верхов.
Ведь относительно членства Британии в ЕС есть лишь два стратегически и идеологически осмысленных сценария. Либо использовать уступки, сделанные Евросоюзом перед референдумом, и остаться в ЕС на правах частичного членства, не входя ни в еврозону, ни в Шенген и получив возможность ограничивать в правах переселенцев из других стран. Либо уйти полностью и многое потерять, но зато получить надежду на реванш, запустив на всю мощь свободнорыночные механизмы, угнетаемые Евросоюзом.
Но брекситеры в большинстве вовсе не стремятся вступить в суровую борьбу за мировые рынки. Среди них много людей малоквалифицированных или просто пожилых. А антибрекситеры слишком разномастны и слишком расколоты на социалистов и антисоциалистов, чтобы действовать сообща. И в верхах такой же разброд, как в низах.
Из–за этого все послереферендумное трехлетие потрачено не на подготовку к лучшему будущему, а на поиски сценария меньшего зла. Каковым и стал согласованный с ЕС план премьера Мэй. Он ближе к тому, чтобы остаться, но неизбежно ущемляет Британию, поскольку заставляет ее приноравливаться к решениям ЕС, влиять на принятие которых она больше не сможет.
Отклонение парламентом плана Терезы Мэй свидетельствует, что меньшее зло тоже непопулярно, хотя уход по–английски (жесткий Breхit), судя по раскладу голосов, пугает еще больше.
Вроде бы пора повторить референдум, более внятно сформулировав возможные варианты. Народ имеет право передумать. Но не факт, что он действительно к этому готов. То, что петицию в поддержку невыхода из ЕС в марте поддержали 6 млн человек, говорит не столько о мощи антибрекситеров, сколько об отсутствии эффективной общественной коалиции в пользу того, чтобы переиграть голосование–2016. Ведь тогда за выход из ЕС высказалось куда больше людей — 14,3 млн.
Наши аналитики и агитаторы охотно рассуждают о неудобствах демократии: народ, мол, не следует спрашивать о вещах, смысл которых ему не ясен. Но беда не в демократии. В 1975–м британский народ двумя третями голосов поддержал вхождение в Европу, и никто тогда не жаловался на его бестолковость.
Причина тамошних проблем глубже, чем неудачное голосование по непонятному вопросу. В Британии произошел сбой системы, который выражается и в кризисе общественного единства, и в деградации руководящего класса. Когда на всех общественных этажах состояние умов такое, как сейчас, о какой–либо национальной стратегии говорить не приходится. Только о поисках меньшего зла.