В мае 2018 года газета "Деловой Петербург" отметит свое 25-летие. Каждую неделю редакция рассказывает о самых интересных событиях, случившихся в городе в те далекие годы, когда Петербург только начинал обретать черты известного нам сегодня мегаполиса и центра деловой жизни. Многие имена и названия компаний, отметившихся на страницах нашей газеты в 1990-х годах, хорошо знакомы и сейчас. Причем не только таким же ветеранам делового Петербурга, как мы, но и новому поколению бизнесменов.
Хроника делового "Петербурга" 5-11 июня
1994 год
В городе полным ходом идет передел собственности. Девелоперы активно раскупают на аукционах акции городских организаций, которые размещаются в привлекательных помещениях в центре города. В мае 1994 года "ДП" пишет о борьбе за активы ОАО "ЛенжилНИИпроект". Владельцами 36% акций института стали Балтийский торговый дом и структуры известного предпринимателя Ильи Баскина. Интерес к этому институту понятен и, в общем-то, не скрывается покупателями: два здания на набережной Красного Флота (ныне Английской) и по одному на соседних Галерной и Почтамтской.
Огромный институт, проводивший с 1960-х годов инвентаризацию ленинградских жилых домов, оказался не очень востребован в 1990-е. Вернее, конечно, востребован, но не настолько, чтобы сохранять за ним огромные старинные особняки 18 века. Владимир Четвериков, глава института, в 1994 году на страницах "ДП" уверял, что "ЛенжилНИИпроект" не постигнет участь других уже разоренных к тому времени трестов и институтов: "Мы тщательно готовили приватизацию. Поддержка городских властей позволяет надеяться, что нас так просто не "проглотят"".
Акции "ЛенжилНИИпроекта" достались девелоперам совсем не бесплатно – за них развернулась настоящая битва, и в итоге город выручил за весь выставленный на торги пакет в 43% акций 90 тыс. ваучеров. По курсу на 1 июня 1994 года, когда "ДП" напечатал статью о продаже института, это было примерно 2,2 млрд рублей – примерно $1,2 млн. Но по нынешним временам сделку можно считать сверхуспешной.
Спустя полгода глава КУГИ Михаил Маневич передаст ОАО "ЛенжилНИИпроект" в аренду на 25 лет ряд помещений, которые занимал институт с советских времен, что сильно повысит юридическую чистоту этих активов и упростит девелоперам вовлечение их в оборот. "ЛенжилНИИпроект" до сих пор занимает несколько помещений на Галерной, 20-22. И его до сих пор возглавляет Владимир Четвериков. Однако это здание площадью 9,9 тыс. м2 за 560 млн рублей ($10 млн) выставлено на продажу структурами уже другого экс-главы КУГИ – Игоря Метельского. В нем располагается бизнес-центр "Галерный двор".
Самое "историческое" и привлекательное здание из тех, что принадлежали "ЛенжилНИИпроекту", - на Английской набережной – сейчас занимает Московский индустриальный банк. В здании на Почтамтской, 4 расположен отель "Ренессанс Балтика".
В качестве негативного примера, когда советский институт, купленный на чековом аукционе и выселенный из своих помещений, "ДП" приводит историю АО "Гипростекло". Предприятие также до сих пор работает, но уже совсем в другом месте, а его прежнее здание на Полтавской улице стало одним из первых крупных активов финансового холдинга "Империя" Андрея Фоменко. Среди объектов, которые его интересовали: "Гипрометиз", "ЛенНИИмашпроект", "Леннефтехим", "Стеквар" и другие НИИ.
"Купили один домик - отремонтировали, купили второй - отремонтировали и так пошло-поехало. Потихоньку, потихоньку", - рассказывал Андрей Фоменко об истории своего бизнеса на страницах "ДП" в 2009 году, когда его сеть бизнес-центров "Сенатор" уже стала одним из крупнейших в городе владельцев коммерческой недвижимости. "Сенатором" здание "Гипростекла" на углу Невского и Полтавской не стало – в начале 1990-х действовала еще другая стратегия – ремонт и быстрая перепродажа. "Империя" продала здание ТОО "Сириус", тот – московскому Межкомбанку, в 2000 году оно в собственности у ЗАО "Авиационные технологии и инвестиции", а годом позже его выкупил Национальный резервный банк.
Еще один проект Ильи Баскина, о котором пишет "ДП" в июне 1994 года, вызывает уважение как минимум масштабом мысли. Подконтрольные ему концерн "Технохим" и АО "Пластполимер" получили заказ от индийской компании Radjasthan Polymers and Resin на строительство химического комбината в Раджастане. Мощность производства – 20 тыс. тонн в год, планируемая годовая прибыль - $30 млн. Предприятие производит очень современный по тем временам продукт – ABC-пластик. На сегодняшний день самое известное широкой публике его применение – материал для 3D-принтеров. Упаковка в 1 кг продается сейчас по цене около 1800 рублей, так что сегодня выручка от продажи 20 тыс. тонн ABC-пластика в розницу превысила бы $650 млн.
Причем, "ДП" пишет не про планы – заявлений о намерениях организовать бизнес на международном уровне в те дни было очень много. Речь идет о том, что в июне на предприятии, построенном "Технохимом" в Индии, была получена уже первая товарная партия. Более того, компания Ильи Баскина была не просто подрядчиком – ей принадлежали 25% акций фабрики. Еще столько же было у индийского партнера Ильи Баскина, а 50% было распродано на IPO на индийской бирже.
Radjasthan Polymers and Resin до сих пор работает на международном рынке химической продукции. "Технохим" продолжает проектную деятельность из штаб-квартиры на Кирочной улице в Петербурге. "Пластполимер" на Охте, который в годы войны делал ракеты для "Катюш", в 2011 году был приобретен УК "Теорема" Игоря Водопьянова. На его территории уже скоро планируется строительство крупного жилого массива, однако пока предприятие работает, получает заказы. Более того, Игорь Водопьянов даже вкладывает деньги в развитие там производственных мощностей. Правда, профильное производство приносит лишь 16% от выручки – в основном "Пластполимер" зарабатывает сдачей в аренду своих площадей.
В начале июня 1994 года прокуратура предъявила обвинения арестованному неделей ранее Илье Смирнову, главе фирмы "Лена", торгующей меховыми изделиями. Налоговая полиция, которую возглавлял Виктор Зубков, после проверки нашла в офисе компании 3 млрд рублей, не учтенных ни в какой отчетности. Чуть позже под арестом окажется и жена владельца компании Елена, а сеть меховых магазинов окажется под угрозой закрытия. Однако в итоге Илье Смирнову удастся выйти на свободу и реанимировать дело. Правда, он лишится права аренды магазинов в привлекательных местах (например, на углу Невского и Садовой), которые больше года будут стоять закрытыми. Тем не менее, предпринимателю удастся сохранить свой бизнес до наших дней.
С новой силой разгорается скандал вокруг созданного мэрией в феврале 1994 года Городского жилищного агентства. Ему планировалось передать монопольные права на регистрацию всех сделок с недвижимостью в городе и проверке их законности. Но районные ПИБы, которые занимались обработкой данных о сделках с недвижимостью с советских времен, встали грудью на защиту своего бизнеса и не отдавали в Смольный свое главное богатство – архивы сделок и регистраций прав собственности.
По большому счету, навести порядок в этой сфере было очень нужно: по всему городу чуть ли не ежедневно ходили слухи то о "черных риелторах", выкидывающих беспомощных стариков из приглянувшихся им квартир, то о двойных-тройных продажах одной и той же недвижимости доверчивым покупателям. Разрозненность базы сделок и регистраций играла на руку мошенникам. По большому счету, ничто не мешало за короткий срок продать квартиру несколько раз. Поговаривали о том, что руководители районных ПИБов получают большие деньги за то, что закрывают глаза на сомнительные сделки.
Напрашивалось наведение порядка сильной рукой, и администрация Анатолия Собчака сделала это, как умела. Как раз в июне 1994 года сотрудники ГЖА при поддержке милиции ворвались в помещение ПИБ Московского района – одного из последних оплотов сопротивления, - отобрали у его руководителя ключи от архива и вывезли все регистрационные книги.
Однако недовольные политикой централизации сделок с недвижимостью не уступали, и силовая акция с Московском ПИБе стала последней каплей. Уже в июле 1994 года само существование ГЖА было оспорено одновременно Антимонопольным комитетом и прокуратурой. Их жалоба была поддержана судом, и в августе за подписью и.о. главы КУГИ Ольги Павловой вышло распоряжение о ликвидации ГЖА. Она сама, кстати, тоже довольно скоро покинула КУГИ, работала в СПбГУ, параллельно сотрудничая со структурами банкирского дома "Санкт-Петербург" Владимира Когана, а затем – после 2000 года – перешла на должность замначальника экономического управления администрации президента РФ. Позже назначена руководителем департамента по управлению имуществом и корпоративным отношениям "Газпрома" и до 2012 года входила в правление газового монополиста, а также входила в советы директоров "Газпромбанка" и "Нортгаза".
Функции ГЖА в 1994 году были разделены между Фондом имущества СПб (покупка-продажа), Горжилобменом (все еще популярные сделки по обмену) и вновь создаваемому Городскому бюро регистрации (ГБР). Именно эта организация до 2005 года регистрировала все сделки в городе (до 100 тыс. сделок в год).
Уже в 1994 году из ликвидированого ГЖА в новое ГРБ перешла работать Галина Волчецкая. К 2000 году она стала руководителем бюро, а при передаче его функций в Федеральную регистрационную службу, возглавила ФРС по Петербургу и Ленобласти. Ушла она оттуда лишь в 2011 году – на пост замдиректора "Группы ЛСР" по правовым вопросам, где и работает до сих пор.
Прецедентный случай – город впервые передал в аренду частной фирме набережные Невы с причальными стенками. Такая честь выпала в июне 1994 года АО "Арктур", которую возглавлял Александр Пошивай (в газетной статье по ошибке назван Алексеем). Тема иностранных туристов, а особенно прибывающих в город на круизных лайнерах – как считалось тогда, самых богатых, - была на особом контроле в Смольном и курировалась комитетом по внешним связям. В статье "ДП" в июньском номере 1994 года комментировала решение о передаче частникам набережных замглавы комитета Елена Хиндикайне – однокурсница Владимира Путина. Сейчас она работает замглавы Константиновского дворца – резиденции ее бывшего шефа, входящей в структуру управделами президента.
Одновременно с набережными "Арктур" получал в собственность, как рассказывал в статье "ДП" Александр Пошивай, здание, где планировалось открыть туристический центр с магазином, баром и небольшой гостиницей. Речь идет о небольшом двухэтажном особняке на Английской наб., 66. Распоряжение о передаче "Арктуру" права на реконструкцию и расселение этого дома (там было прописано 55 семей) было подписано Анатолием Собчаком еще в марте 1994 года. По плану чиновников, после расселения и реконструкции 50% площадей в доме получала районная администрация, а фирма Александра Пошивая – другие 50%. К сожалению, этот проект не удалось воплотить в жизнь. Сейчас это здание стоит заброшенное, судя по недавним фотографиям внутри – никакой реконструкции после расселения не проводилось. На сайтах объявлений о продаже недвижимости обособленная часть этого дома в виде 17-комнатной двухэтажной квартиры на 600 м2 предлагается за 160 млн рублей.
По версии Смольного, необходимость передачи в 1994 году причальных стенок "Арктуру" объяснялась тем, что традиционное место швартовки круизных судов - Морской вокзал на Васильевском острове - "не смог обеспечить тех мер безопасности, которые требуются при приеме зарубежных туристов". Говоря простым языком, речь, скорее всего, шла о контроле территории Морвокзала криминальными структурами, которые специализировались на "работе" с иностранными туристами. Почему милиция могла обеспечить порядок на причалах, передаваемых "Арктуру", а на Морском вокзале не могла – вопрос, скорее, риторический.
Как бы то ни было, другая крупная и успешно существующая до сих пор фирма Baltic Travel, работавшая тогда на Морском вокзале, клиентов теряла, а ее основной конкурент, "Арктур", наоборот, получал их. Компании Александра Пошивая передавались два участка – исторический причал на Английской набережной и достроечные стенки Балтийского завода – примерно там, где сейчас у Горного института стоит ледокол "Красин". Общая длина арендуемых набережных была 316 метров, платили бизнесмены за них 20 млн рублей в год – около $10 тыс. по актуальному курсу. Единственное объяснение такой низкой цены (кроме неприличных версий) – то, что "Арктуру" пришлось серьёзно вложиться в обустройство причалов. По заявлениям Александра Пошивая, он вложил в это $500 тыс., и за восемь месяцев полностью оборудовал причалы для приема богатых туристов. Как он рассказывал в статье "ДП", бизнес "Арктура" заключался в "портовом сборе" - $300-1000 за один заход судна. Но при этом компания получала доступ ко всем туристам, зарабатывая также на их пребывании в Петербурге: экскурсии, питание, сувениры, транспорт.
Позже в Петербурге установилась в широком смысле этого слова монополия на решение вопросов обслуживания круизов. Фирма "Инфлот волдвайд", учрежденная семьями будущих руководителей администрации порта Санкт-Петербург Петра Паринова и Александра Глухова, а также их партнерами, была практически безальтернативным агентом всех пассажирских судов, прибывающих в Петербург. Статус-кво сохранялся много лет: чтобы привести круизный лайнер в Петербург надо было договариваться с Глуховыми и Париновыми. Сам по себе довольно закрытый бизнес по обслуживанию иностранных туристов давал о себе знать общественности лишь во время громких скандалов или крупных успехов. В принципе довольно открытые для общения с прессой представители "Инфлота" не выносили сор из избы, хотя борьба за этот бизнес была постоянной.
Максимальная острота была достигнута после того, как умер Александр Глухов – его сын, Игорь Глухов, возглавлявший "Инфлот Волдвайд", был вынужден вскоре покинуть компанию. Его новая фирма "Интермарин сервис", которая также занялась агентированием круизных лайнеров в Петербурге, столкнулась фактически с запретом на работу. Администрация порта отказывалась согласовывать судозаходы клиентов "Интермарина". Примечательно, что даже в 2015 году портовые власти ссылались на то, что договариваться о приеме лайнеров на Английской набережной надо было не с ними, а со все тем же "Арктуром". То есть, он сохранил полученные в 1994 году права на самый "парадный" причал города, где еще с дореволюционных времен швартовались яхты самых выдающихся мореходов: от Николая II до Романа Абрамовича.
В середине 2000-х Александр Пошивай с партнерами выступил с проектом строительства нового терминала для приема круизных судов – сперва на Канонерском острове (рабочее название "Порт Арктур"), а затем этот проект трансформировался в идею "Морского фасада" с намывом территорий на Васильевском острове.
Александр Пошивай в 2008 году перешел на госслужбу. Место руководителя компании занял его давний партнер Михаил Евстратиков, почетный сотрудник контрразведки ФСБ России. Его сын, Борис Евстратиков, также служил в ФСБ, затем перешел в Федеральное агентство по рыболовству, а потом возглавил Федеральное агентство по государственным резервам. Александр Пошивай также сперва работал в Росрыболовстве, а затем стал заместителем Бориса Евстратикова в Росрезерве. Они оба находились в одном вагоне "Невского экспресса" 27 ноября 2009 года, когда поезд был взорван террористами. Евстратиков погиб, а Александр Пошивай выжил. Позже он перешел на работу в Росморречфлот, и сейчас работает там заместителем главы – Виктора Олерского, еще одного видного деятеля петербургского рынка морских и речных перевозок.
1995 год
Примечательный и уже полузабытый сегодня факт о налоговой политике в России начала 1990-х годов. В июньском номере "ДП" в 1996 году рассказывается о претензиях городского парламента к Смольному по поводу распределения денег, полученных от т.н. спецналога.
Речь идет о введенном еще с начала 1994 года налоге "на развитие важнейших отраслей народного хозяйства". Это 3% от налогооблагаемой базы - добавленной стоимости всех предприятий страны. Причем, параллельно действовал и обычный налог на добавленную стоимость, он был диффенцированным: 10% на продукты и 20% на все остальное.
По действовавшим тогда правилам, 1/3 собранной от спецналога суммы оставалась в распоряжении региональных властей, а остальное уходило в федеральный бюджет. Что интересно, спецналог был единственным в новейшей истории налогом, введенным не законом, принятым законодательной властью, а указом лично президента страны. Дело в том, что на момент подписания Борисом Ельциным этого указа в ноябре 1993 года никакой законодательной власти в стране не было – оппозиционный президенту Верховный совет был разогнан в октябре, а Госдума еще не появилась.
По итогам 1994 года Петербург получил от спецналога более 47 млрд рублей. При среднегодовом курсе доллара в 2,2 тыс. рублей, выходило около $21 млн. Анатолий Собчак, вопреки закону, не стал учреждать специальный фонд для аккумулирования спецналога и "развития важнейших отраслей", а распорядился деньгами по своему усмотрению. Из них 3,3 млрд рублей ушло на покупку двух локомотивов для Октябрьской железной дороги и поддержку городских кинотеатров. Остальные 44 млрд рублей были переданы коммерческим банкам в счет процентов по бюджетным кредитам.
В середине 1995 года государство окончательно вышло из состава акционеров Большого гостиного двора. Последний пакет в 17,41% Фонд имущества продал на инвестиционных торгах. Победителем стала фирма "Виктория", которая на следующие десятилетия и будет управлять некогда главным торговым комплексом Петербурга. Ее учредителями стало само АООТ "Гостиный двор", контролирующееся еще советским менеджментом, и банк Викинг известного предпринимателя Алексея Устаева. В июньской статье "ДП" в 1995 году сообщается, что у "Викинга" и руководства универмага есть два партнера: российский и иностранный, причем их имена – подчеркивается в статье – не называются. Речь, разумеется, идет о предпринимателе Михаиле Мирилашвили – в последующие годы он прямо назывался если не владельцем, то как минимум, очень заинтересованным в работе Гостиного двора человеком.
"Виктория" за госпакет Гостиного двора не платила денег – он достался ей в обмен на обещание инвестировать $12 млн в реконструкцию Невской линии универмага, которая к тому моменту не работала. Директор АООТ Алексей Абрамов рассказывает, что кроме парадной части Гостиного двора планируется и масштабная реконструкция, в том числе, перестройка внутреннего двора, чтобы сделать его доступным для покупателей. К сожалению, эти планы так и не удалось воплотить в жизнь, и за минувшие 22 года руководство универмага так и не справилось с задачей превращения Гостиного двора в современный торговый центр.
Спустя ровно год "ДП" напишет, что за прошедший после покупки срок "Виктория" перечислит из обещанных $12 млн только $2,4 млн – да и то не на реконструкцию, а на погашение долгов Гостиного двора перед городом. Выполнение обещаний растянется еще надолго.
1996 год
Собчак проиграл выборы. Новый глава города – теперь уже губернатор, а не мэр – Владимир Яковлев.
Этому судьбоносному для города событию "ДП" не уделял много внимания ни в ходе предвыборной кампании, ни перед самими выборами. Таким образом редакция подчеркивала свою независимость от политических событий в городе. Через день после выборов (газета выходила тогда лишь по вторникам и пятницам) лишь в редакционной колонке говорилось, что победа Владимира Яковлева закономерна, и что многие из тех, кто зависел от власти, заблаговременно постарались принять посильное участие в его кампании. Или хотя бы отказаться от спонсирования команды Собчака.
Редакция напоминает, что в последние недели перед выборами почти все городские СМИ в один голос предрекали Яковлеву разгромное поражение. Они подкрепляли этот тезис социологическими данными, мнениями авторитетных ученых и известных политиков и артистов. Однако уже в пятницу перед выборами, во время теледебатов стало понятно, что именно у Яковлева в руках главный козырь – вместо научных и красноречивых рассуждений профессора Собчака, рассказывающего о своих прошлых достижениях, горожане хотят видеть "крепкого хозяйственника" с лозунгом "Впереди большая работа".
Главной причиной победы Владимира Яковлева журналистам виделась дорогая, агрессивная и очень эффективная агитация. По версии "ДП", она оплачивалась за счет денег успешного предпринимателя Ирины Яковлевой, обиженного Собчаком "Сургутнефтегаза", лояльных "своему парню" строительных компаний города и пресловутых "московских денег". Что это именно за деньги, не говорилось, но подразумевалось, что в Москве все только и думают, как бы одолеть Собчака.
Это можно рассматривать как анекдот, но ровно в этом же номере публикуется короткая заметка: "Мэрия обеспечит город плиткой". Начало правления Владимира Яковлева совпадет с "плиточной лихорадкой". По всему городу начнутся масштабные работы по замене асфальтированных тротуаров на плиточные. За этим нововведением будут видеть руку Ирины Яковлевой, якобы заинтересованной в бизнесе предприятий, производящих инновационный продукт. Однако первые деньги в технологию прессованной бетонной тротуарной плиткой вложит еще администрация Анатолия Собчака. Департамент по благоустройству и дорожному хозяйству еще в мае оплатил покупку пресса для Экспериментального завода, производящего такую плитку. Выпуск продукции завод должен был начать уже в 1996 году, и затем обеспечить все городские программы по организации пешеходных зон. Первой из них станет пешеходная зона у Дома Книги.
Компания Danone, один из мировых лидеров рынка молочных продуктов, нашла себе партнера для дистрибуции в Петербурге линейки детского питания. Им стала компания Александра Афанасьева "Фармакор". За год до этого Danone купила в Подмосковье и полностью модернизировала фабрику по производству продуктов для детей и как раз налаживала каналы сбыта. До сих пор "Фармакор" работал лишь в качестве дистрибутора. Danone выбрал компанию Александра Афанасьева в партнеры именно в силу его больших связей с сетью аптек и продовольственных магазинов в Петербурге. До открытия в 1997 году первой аптеки будущего лидера фармацевтического рынка города остается еще больше года.
Меняется руководство одного из крупнейших городских пивзаводов "Степан Разин". Вместо Юрия Павловича акционеры выбирают будущего многолетнего руководителя завода Гию Гвичию – представителя влиятельного в Петербурге семейного клана. В статье "ДП" он рассказывает, что к июню 1996 года конецерн "Пищепром" предпринимателя Магомеда Евлоева и ЧИФ "Альфа-Капитал" консолидировали 36% акций "Степана Разина". Еще 5,6% акций предприятия в 1994 году купил пивоваренный гигант Holsten. Контрольный пакет после акционирования оставался формально у трудового коллектива, но как-то так вот вышло, что незадолго до этого собрания акционеров Гиа Гвичия получил трехлетнюю доверенность на распоряжение этим пакетом.
Он работал на "Степане Разине" еще с советских времен, придя после института на должность начальника АХО завода. К моменту акционирования в 1993 году Гия Гвичия уже руководил всей коммерческой частью завода и находился в почти открытой фронде к генеральному директору. Одим из предметов спора была продажа акций "Степана Разина" иностранному инвестору. К тому времени два других крупнейших завода города, "Балтика" и "Вена", уже входили в мировые холдинги. В случае же со "Степаном Разиным" иностранный капитал не прошел. Гия Гвичия категорически этому воспротивился, и, в итоге Holsten вместо контрольного пакета, как планировалось, приобрел лишь небольшой пакет. Более того, на собрании в 1996 году, когда Гвичия выбирали гендиректором, Holsten не удалось провести в совет директоров ни одного своего представителя.
Надо сказать, что положение у "Степана Разина" тогда было не очень блестящее. Мощности завода были недозагружены, и один из цехов, который раньше выпускал лимонады, был переоборудован для выпуска "Русской" водки.
Конкурирующие заводы с иностранными инвестициями уже давно внедрили технологии, обеспечивавшие долговременное хранение пива в бутылках и банках. На "Степане Разине" же приготовленное пиво хранилось максимум 30 дней, что не позволяло ему выходить на региональные рынки, активно захватываемые к тому времени "Балтикой".
Гия Гвичия решил использовать этот недостаток как преимущество и стал позиционировать свое пиво как "живое", сосредоточившись, к тому же, на самом низком ценовом сегменте. Уже через пару лет, когда грянул кризис, оказалось, что это было очень кстати. Резко обедневшие россияне массово переходили на дешевые сорта пива "Степана Разина". И какое-то время в Петербурге заводу удалось стать лидером по объемам продаж (в натуральном выражении).
К слову, старейший городской пивзавод стал кузницей кадров для крепнущей пивной отрасли Петербурга. На нем в свое время работал и будущий глава "Балтики" Таймураз Боллоев.
Несмотря на то, что в 1996 году Гия Гвичия заявлял, что собирается развивать завод без иностранных инвестиций, 10 лет спустя его предприятие все же было выкуплено концерном Heineken. К тому временем семья главы "Степана Разина" консолидировала контрольный пакет. Спустя короткое время производство на "Степане Разине" будет свернуто. Сперва он станет лишь дистрибуционной площадкой Heineken, а затем его территория и вовсе будет продана.
1997 год
Спустя всего год после избрания Владимира Яковлева оппозиция ему уже настолько окрепла, что подготовила референдум о доверии губернатору. В основном инициатива исходила от коммунистов, но к ним примкнули и их вечные противники – сторонники Собчака. Инициативной группе в полусекретных условиях удалось за короткий срок собрать почти 250 тыс. подписей горожан в поддержку референдума.
Основой недовольства петербуржцев новым губернатором стала запущенная им по приходу к власти жилищная реформа. С точки зрения горожан, она сводилась лишь к повышению – причем очень резкому – квартплаты. Смольному пришлось идти на это с большими оговорками, составляя длинный список льготников, которые могли претендовать на компенсации. Причем, эти льготы необходимо было документально подтверждать, что привело к образованию огромных очередей – с давкой и скандалами – перед немногочисленными пунктами по начислению компенсаций.
Глядя с высоты сегодняшнего дня, попытка проведения такого референдума выглядела довольно наивно. Откровенно слабыми кажутся сейчас предлагаемые для референдума вопросы: "Считаете ли вы, что проводимая губернатором социально-экономическая политика снизила ваш жизненный уровень?" и "Считаете ли вы, что губернатор должен уйти в отставку?". У серьезного юриста такие вопросы вызывают лишь снисходительную улыбку, но тогда были люди, которые на полном серьезе планировали таким образом снять губернатора.
Со стороны Смольного против этой инициативы были предприняты меры пропагандистского характера. К примеру, чиновники будто на полном серьезе принялись считать, сколько будет стоить городу такой референдум. Насчитали 22 млрд рублей (около $3,8 млн по актуальному курсу). Разумеется, в бюджете лишних денег не было, и чиновники начали рассуждать, мол, надо бы занять у коммерческих банков. Разумеется, перспектива опять влезать в долги ради такого сомнительного – и явно бесполезного – дела мало кому нравилась.
Этот референдум, конечно, не состоялся. Спустя три года страсти улеглись, и Владимир Яковлев благополучно переизбрался на второй срок. Более того, спустя несколько лет, когда по всей стране шла кампания по продлению сроков полномочий глав регионов, петербургский губернатор уже и сам решил провести референдум о "доверии" себе, чтобы получить право на третий срок. Однако, в стране уже вовсю выстраивалась вертикаль власти, и о том, чтобы инициатива переизбрания губернатора на третий срок исходила "от народа" уже не могло быть и речи.
Петербургский сотовый оператор FORA сменил основного владельца. Американская Motorola, в свое время построившая эту сеть в 1994 году, но так и не сумевшая вывести ее из позиций догоняющего, разочаровалась в проекте и продала контрольный пакет международному сотовому оператору Millicom International Cellular.
У MIC к тому времени уже было довольно много активов на российском рынке. В первую очередь, это "Московская сотовая связь", а также небольшие сети в 11 других регионах. Руководителем компании был приглашен представитель MIC Питер Макни, а на должность его зама из Москвы позвали коммерческого директора набиравшего силу "Вымпелкома" Анатолия Шакалова.
При этом Смольный, как и прежде, оставался миноритарным акционером FORA. КУГИ принадлежали 39,4% акций оператора, но чиновники не принимали никакого участия в управлении фирмой. Число абонентов FORA в Петербурге к тому времени исчислялась лишь десятками тысяч. Она постоянно была в роли "третьего" - после "Дельты" и "Северо-Западного GSM".
Быть пользователем сотовой связи в те годы было довольно непростым делом. И не только из-за высоких цен и неудобных телефонов. Достаточно вспомнить странную теперь проблему телефонного "пиратства": существовал нелегальный рынок несанкционированных подключений на чужие сотовые номера. Желающих поговорить за чужой счет находилось немало, и довольно часто легальным абонентам в конце месяца приходили счета за звонки, которых они не делали. Специалистам Motorola приходилось внедрять дополнительные технологии защиты номеров от несанкционированных подключений, но окончательно с этой проблемой удалось справиться лишь к 2000-м.
Включение FORA в крупный отраслевой холдинг MIC позволил оператору резко нарастить свои конкурентные преимущества. Новые хозяева пошли по пути сокращения тарифов, расширения зоны роуминга и увеличение зоны покрытия. Сейчас это кажется довольно странным, но в те годы появившаяся вскоре после появления нового хозяина возможность разговаривать не только в городе, но в Ленобласти, казалась абонентам FORA невероятным удобством.
Апраксин двор активно переходит в частные руки. Давние арендаторы корпусов самого странного городского торгового комплекса, отстояв в очереди, имели возможность приватизировать свои помещения. В небольшой заметке в июне 1996 года "ДП" сообщает об очередных счастливчиках: завод "Аккорд" приватизирует помещения корпуса №3 Запасного ряда бывшего Щукина двора, ТОО "Аверс" - часть корпуса №10, АО "Пластприбор" - часть корпуса №28, "Продовольственная база №5" - в корпусах 38 и 39. Самый крупный, как тогда говорили, приватизатор, - АО "Пассаж", получил корпуса 53 и 23 и ждет согласования на получение в собственность других корпусов.
Политику властей в отношении Апраксина двора можно назвать недальновидной. В те годы он был откровенно криминальной лакуной даже на фоне других далеко не благополучных районов. Отказ даже от формальной собственности – а чиновники уже очень давно не контролировали ничего на Апраксином дворе – казался простым решением для снятия ответственности за происходящее там. Однако, когда у города появились силы для наведения хотя бы минимального порядка в этом "чреве Петербурга", оказалось, что частная собственность – сильный аргумент для реальных хозяев Апраксина двора, желающих сохранить статус-кво.
Многочисленные планы по реновации, реконструкции, редевелопменту и прочей реинкарнации неизменно упирались в вопросы собственности. Сменялись губернаторы, укреплялся авторитет правоохранителей, закручивались гайки и ужесточалась риторика, приходили инвесторы один другого брутальнее. Но справиться со своевольными владельцами Апраксина двора так пока никому и не удалось – он все еще остается странным и весьма немытым пятном в центре Петербурга.
В Смольном продолжаются эксперименты с внедрением казначейской системы финансирования городских комитетов и управлений. Проводить в жизнь эту систему поручено Балтонэксимбанку – как поговаривают, очень близкому к высшему руководству города. В июне 1997 года банк отчитался о первом этапе эксперимента, проводимом на комитетах по образованию и по культуре. Всего за месяц работы, когда через счета комитетов прошло 30 млрд рублей (около $5 млн по актуальному курсу), казначейская система позволила сэкономить 4 млрд рублей. Экономия заключалась в значительном сокращении "пробега" денег – по есть переводов их между счетами различных банков.
Особенно актуально такие аргументы в пользу казначейства выглядели на фоне жесткого финансового кризиса, охватившего бюджетную сферу города. Кризис неплатежей, характерный для всей экономики страны, приводил к огромным налоговым долгам городских предприятий. Рост таких задолженностей по итогам первого квартала 1997 года в Петербурге в 1,5 раза превысил сумму поступивших платежей.
Формальное увеличение доходной части бюджета Петербурга в 1997 году на 10% к уровню 1996 года съедался инфляцией. Смольному приходилось не просто затягивать пояса, а чуть ли не идти по миру: долги бюджета по кредитам превышали уже 66% от всей расходной части. Соответственно, значительную часть доходов съедали процентные платежи. Расходы города на жильщно-коммунальные службы в новом бюджете пришлось сократить на четверть. Также на 23% была урезана статья "Медикаменты и перевязочные средства". И это без учета и так бушевавшей инфляции. Так что предложения Балтонэксимбанка о существенной экономии городских денег за счет отказа от многочисленных банковских трансфертах явно были очень кстати.
Переход на казначейскую систему сильно не нравился другим петербургским банкам, исторически обслуживавшим счета различных комитетов и ведомств. Оглашенные Балтонэксимбанком результаты эксперимента довольно наглядно показывали причину недовольства. Весьма влиятельному в городе банковскому лобби удалось убедить губернатора Яковлева отказаться на время от полного перехода на систему казначейства. В качестве аргумента приводились жалобы на то, что банкам, которые не обслуживают счета комитетов, будет нелегко продолжать кредитовать город. Со стороны это могло показаться своего рода шантажом.
Однако позже Балтонэксимбанк все же сумел перехватить значительную долю расчетов Смольного. Именно через него буду финансироваться крупнейшие городские проекты, включая строительство Ледового дворца. В дальнешем он объединится с Петровским банком, избавится (в широком смысле этого слова) от слова ОНЭКСИМ в своем названии, и будет переименован в Балтинвестбанк. В 2015 году банк пройдет через санацию и попадет под контроль Абсолют банка.
