Владимир Путин на ПМЭФ выступил со стартапом планетарного масштаба: предложил европейцам проект "Большой Евразии" в пику Трансатлантическому партнерству. Правда, разрекламировать его должным образом не вышло. Все опять свелось к обещаниям постараться все улучшить.
Речи Владимира Путина на Петербургских международных экономических форумах всегда посвящались призывам к инвесторам. Раньше к этому присовокуплялись объявления о старте крупных внутренних проектов, затем стало не до того, и речи свелись к рассуждениям о санкциях, но всегда главной идеей было привлечение инвесторов. На этот раз российский президент, видимо, почувствовав, что санкционный удар удается держать, решил сделать большое заявление — он пригласил Европу дружить против США, если называть вещи своими именами.
Словосочетание "геополитическая напряженность" прозвучало уже где-то минуте на третьей путинского выступления. После чего Владимир Путин перешел к почти не маскируемой критике США; притом что сами Штаты ни разу не были упомянуты вслух, совершенно прозрачным был намек на "создание замкнутых пространств с барьерами для перетока технологий в другие регионы мира" и стремление "монополизировать выгоду" от технологических прорывов.
Вкратце сообщив аудитории о создании Евразийского союза, который будет только углубляться и расширяться, Путин, наконец, упомянул Трансатлантическое партнерство, которое и имел в виду до этого. Инициатор его создания — Вашингтон. "Хорошо понимаю наших европейских партнеров, которые говорят о непростых решениях для Европы в ходе переговоров по созданию трансатлантического партнерства. Очевидно, что Европа обладает громадным потенциалом, и ставка только на одно объединение сужает ее возможности, — заявил президент. — Политикам нужно проявить мудрость и гибкость, восстановить уровень взаимодействия".
"Предлагаем подумать о создании Евразийского партнерства с участием Китая, Индии, Пакистана, Ирана... всеобъемлющего торгового пространства, — вещал Владимир Путин. — Проект открыт и для Европы, Евросоюз... наш сосед и нам небезразлично, что происходит в европейской экономике".
Это практически неприкрытое предложение. Мол, найти выход из проблем глобальной экономики в наших общих интересах, развиваться эффективно можно только вместе. Так что не спешите бросаться в Трансатлантическое партнерство — есть альтернативный проект. Владимир Путин остановился на сотрудничестве в области крупных проектов с Европой, таких как создание термоядерного реактора или рентгеновского лазера, и заметил, что это "позволит повысить технологическую конкурентность как Европы, так и России". А кроме как с США, конкурировать в таких вопросах и не с кем.
Здесь, в принципе, место для шуток на тему того, что у нас, по версии премьер-министра Дмитрия Медведева, денег нет, а туда же — большое евразийское пространство. Но на самом деле все сказанное вполне логично: если денег нет, то их надо откуда-то взять, то есть сначала создать нечто прибыльное, а затем получить эту прибыль, и деньги появятся. Не наоборот. Если сначала заниматься окормлением всех страждущих, то никакого развития точно не будет. И если где-то появляется недружественный проект, то надо пытаться сколотить хоть какой, но свой.
Владимир Путин выступил по законам рынка, предложив потенциальным клиентам свой проект. Такой планетарного масштаба стартап. Другое дело, что любой стартапер знает, что главное — это убедить вероятных партнеров в том, что твой проект лучше других. Нередко бывает так, что крутая штука, которую ты придумал, на поверку оказывается вовсе не крутой. И вот когда Путин взялся за эти объяснения, он все и испортил.
Президент не нашел ничего лучше, чем завести старую пластинку про дальнейшую работу по либерализации делового климата и прозрачности судебной системы. "Нужно выравнивать отношения госструктур и бизнеса, которые должны строиться на строгом выполнении закона и безусловном уважении к частной собственности, — рубил Путин. — Представители силовых структур должны нести персональную ответственность за неоправданные действия, которые привели к разрушению бизнеса. Ответственность может быть и уголовной. Я уже внес пакет законопроектов, направленный на гуманизацию экономических статей (УК РФ. — Ред.); будем принимать серьезные решение, в том числе кадровые, в отношении глав регионов, которые не понимают, что поддержка бизнеса — это важнейший ресурс развития региона и страны".
Как всегда — либерализация силовым методом. Владимир Путин произносил это, вероятно, искренне, ведь у отечественного предпринимателя это предел мечтаний — чтобы государство стукнуло кулаком и закончило беспредел. Поэтому он и попросил публично Генпрокуратуру, Следственный комитет и ФСБ "постоянно отслеживать ситуацию на местах".
Но что услышали те, кого только что позвали в евразийский проект? Президент на 16-м году своего правления и на 25-й год существования Российской Федерации ставит главной задачей выполнение закона, уважение к частной собственности и гарантии беспристрастного суда, а также грозит тюрьмой за отъем бизнеса тем самым силовым структурам, которых тут же назначает "следить за ситуацией". А губернаторов, которые не очень хорошо поддерживают бизнес, обещает уволить. Отношения госструктур и бизнеса так до сих пор и не выровнены.
Мало того, что о судебной системе и силовиках Путин говорит ежегодно, на каждом форуме. Сейчас, в сочетании с приглашением в евразийцы, это звучит еще и как описание того, как все будет устроено в этом "большом проекте". Мы готовы не сразу сажать бизнесменов, а за вашим бизнесом будет тщательно следить ФСБ; если же она его разрушит, то того человека мы тоже постараемся наказать, а если вы пойдете в суд, то... ну, мы работаем над этим. Да, и еще создадим двадцатый совет по развитию и стратегическим проектам при президенте. Так себе реклама-то.
Это все, конечно, не значит, что европейцы не будут торговать с Россией. Будут; и будут диалоги, консультации и круглые столы. Но вот выбирать между Трансатлантическим и Евразийским партнерствами вряд ли станут. Ресурсы несопоставимы, а путинский клуб, во-первых, пока сугубо виртуален, во-вторых, как минимум не лучше, и в чем профит — непонятно. Почему, собственно, они должны волноваться из-за создания огороженных "пространств с барьерами", если сами попадают внутрь этого пространства? Почему "вместе с Россией" получится эффективней, чем "вместе с США"? Потому что в России считают достижимой инфляцию в 4-5% и делают ставку на спецслужбы? То, что говорит Путин, — самоочевидные вещи, которые давно должны работать по умолчанию. Для партнеров, которые из года в год слышат одно и то же, давно ясно, что сначала лучше подождать до тех пор, пока Путин наконец не скажет на очередном форуме: мы наладили у себя беспристрастный суд, и бизнес больше не боится силовиков.
