Президент Diamond Cutter Institute Майкл Роуч базирует свою философию на буддистских учениях. Свои принципы он описал в книге "Алмазный огранщик", переведенной на 25 языков. Основная идея: чтобы достичь какой–то цели, найди человека с такой же целью и помоги ему, тогда успех придет и к тебе.
На рекламном плакате с фотографией улыбающегося Майкла Роуча начертаны на первый взгляд несочетаемые вещи: мировой бизнес–гуру, тибетский монах. Американец любит рассказывать, что жил в буддистских монастырях в общей сложности 25 лет — сначала в Тибете, а потом в Нью–Джерси. Роуч говорит, что монахи в Тибете дали ему задание — основать бизнес в Нью–Йорке и зарабатывать деньги для беженцев. Так он вернулся в США и стал работать в алмазной компании Andin International Diamond Corporation. "Ее основала пара из Израиля, а я был первым сотрудником в этой компании. Начал как посыльный, разносил письма, мне платили $7 в час". Роуч дослужился до вице–президента компании. Совладельцем бизнеса он не был, потому что этого не позволено монахам. Но по джентльменскому соглашению часть доходов компании перечислялась на благотворительные проекты Роуча. В 1999 году он ушел из компании, а в 2009–м ее продали Уоррену Баффету.
У Роуча даже есть монашеская ученая степень — геше. Хотя некоторые буддисты протестовали, когда он надевал бордовое монашеское облачение, потому что, несмотря на монашеские обеты, женился, дав обещание никогда не отходить более чем на 15 футов (4,57 метра) от своего "духовного партнера". Впрочем, и этот обет был прекращен. Сейчас Майкл в основном носит деловой костюм и учит бизнесменов, как строить дела, не конкурируя, а делясь знаниями, называет он это "кармический менеджмент".
Вы уже не первый раз в России?
— Да–да, я был здесь уже много раз и даже 4 года изучал русский язык, когда был моложе. Я хотел читать на русском Достоевского. Но так и не смог в конце концов — было слишком сложно.
И как часто вы здесь бываете?
— Около 20 лет назад я впервые приехал в Петербург, потому что это был центр изучения тибетской культуры. В библиотеке Института востоковедения есть более 100 тыс. тибетских книг. По соседству с Эрмитажем я увидел два больших здания, набитых этими древними книгами. Мы знали, что книги там, но не знали, как до них добраться, — не было каталога. Мы занялись его составлением.
Из своего монастыря я прислал сюда трех молодых монахов, они прожили здесь 14 лет. Каждый год или каждые 2 года я приезжал и помогал им. Я думаю, что это один из самых больших каталогов восточной литературы в мире. И он бесплатный, доступен в Интернете.
Несколько лет назад сам каталог был завершен, но предстоит еще работа по оцифровке книг. Хорошо бы отсканировать каждую страницу, чтобы не потерять их, даже если вдруг случится пожар.
Прошлой весной в одном интервью вы говорили, что последний год занимались в том числе и вопросами России и Украины. Что конкретно это значит?
— Я вообще нахожусь в странной ситуации, потому что у меня есть сильная группа в России и сильная группа на Украине. Многие студенты приезжают с Украины в Россию и из России на Украину, у нас есть несколько учителей здесь с Украины.
В прошлом году, когда я был в Киеве, у нас там был двухдневный бизнес–семинар и приехали люди из Луганска. Две украинки рассказали мне, что ссорились, спорили, но потом прекратили. Я спросил почему, а они говорят: потому что мы прочитали вашу книгу "Алмазный огранщик".
И согласно этой книге, согласно моей философии, есть разные пути остановки конфликта. Один из путей — это понять, что каждый конфликт происходит от каждого из нас. И причина, по которой я вижу насилие, в том, что есть какое–то насилие внутри меня. И поэтому, если я хочу разрешить конфликт, мне необходимо удалить семена насилия внутри себя.
Может быть, я буду меньше бороться со своим дядей или братом, если с помощью какой–то специальной техники удалю эти семена. В итоге конфликт с родственниками закончится.
И у моих слушательниц конфликт закончился. Теперь они работают на Восточной Украине, возят туда коробки книг, пробуют распространить идеи.
Если каждый попробует понять, как семена насилия прорастают, тогда есть шанс, что все разрешится, и каждая из сторон получит то, что хочет. Это система взглядов, отличная от общепринятой. Она происходит из идеи, что на каждый объект разные люди смотрят по–разному в зависимости от того, какие семена в них заложены.
И вы говорите, что эта система и на бизнес–подход распространяется, помогает видеть потенциал вещей?
— Конечно. Например, если я хочу заработать деньги, то должен помочь другому человеку заработать деньги.
Не верите? Это действительно происходит, это психологический процесс. Вы сажаете семена в своем сознании, и помощь другим помогает этим семенам раскрыться. В итоге деньги приходят к вам. Хоть я и ушел из алмазного бизнеса, каждый год ко мне приходят деньги, потому что я распространяю эти идеи. В прошлом году около $5 млн пришло.
Это доход?
— Это семена раскрываются. Люди приезжают к нам и просто дают деньги на наши проекты.
Как это работает? Например, как–то мы купили здание в Нью–Йорке за $15 млн. Люди нам говорили, что это здание — мусор, но мы видели его по–другому. Да, оно находилось в плохом районе, к тому же было старым. Но после того, как мы купили его, большое агентство недвижимости приобрело соседнее здание, а затем Estee Lauder купила еще одно здание. И внезапно мы оказались в самом хорошем районе.
Все то же самое работает везде: помогая другим людям быть успешными, я сажаю определенные семена в своем сознании, я могу видеть возможности там, где другие люди видят только мусор.
Два разных человека могут видеть в одной и той же вещи совершенно разное.
Это как история, которую вы рассказываете про ручку: человек видит ручку, а собака — палочку, чтобы погрызть…
— Да–да, именно. У одного человека плохие семена, а у другого — хорошие, и они могут увидеть одно и то же здание по–разному. И с Украиной то же самое. Например, Крым: если обе стороны искренне хотят помочь другим людям и стараются сделать это, возможно, обе стороны получат то, что они хотят в одно и то же время.
Идея постоянной борьбы, бизнес–конкурирования происходит в основном из Америки. Pepsi и Coca–Сola не могут любить друг друга, они должны все время бороться. Рынок прохладительных напитков — как пицца, и компании должны бороться за большее количество кусков этой пиццы. А в пицце, как известно, только восемь кусков. Если Pepsi возьмет четыре, то Coca–Сola будет драться за пять. А в той системе, о которой я говорю, пусть это и выглядит странно, если Pepsi поможет Coca–Сola, то пицца вырастет, и у каждого будет еще больше.
Но конкуренция в бизнесе, на рынке — это же нормально!
— Совершенно необязательно. Когда–то я читал лекцию для представителей Компартии Китая.
Мне рассказали историю про то, как китайское правительство хотело купить одну американскую нефтяную компанию. Все абсолютно легально, дело было еще до падения цен на нефть. Но американский конгресс начал нервничать, они хотели заблокировать продажу.
Я встретился с представителями американских властей. Сначала я им рассказал ту самую историю про ручку. Потом о том, что богатство появляется тогда, когда вы помогаете другим становиться богатыми.
Может быть, это звучит удивительно, но американские власти меня услышали и согласились. Поняли, что, согласно моей идее, эту компанию нужно продать китайцам.
Если помочь своему конкуренту, то результатом может быть то, что у вас появится какой–то новый ресурс, новый доход.
Этот разговор был несколько лет назад. Возможно, это случайность, но именно в США открыли новый способ добычи, и сейчас Америка номер один по добыче сланцевой нефти.
Если этот подход распространить и в отношениях с Украиной, то каждый будет пробовать помочь другой стороне, помогать ей стать успешной, тогда произойдет нечто странное: каким–то образом обе стороны получат то, что они хотят.
Вы говорите, что в ситуации с Крымом все могут быть счастливы. Но не может же он быть одновременно и в составе России, и в составе Украины?! Так же как и Тибет не может быть одновременно свободным и подчиненным.
— Это достаточно тяжело понять. Если бы эти вещи происходили с чьей–то собственностью, тогда бы одна вещь не могла принадлежать кому–то другому. Тогда Крым не может одновременно быть территорией и России, и Украины. Но давайте опять вспомним историю про ручку.
Возможно ли, чтобы две разные страны могли видеть одну и ту же землю как принадлежащую и тем, и другим? Существует ли какая–то необычная реальность, где обе стороны видят то, что хотят?
Мы говорим — да, существует. Потому что в жизни уже так. Все вещи разные люди и так воспринимают по–разному.
Конечно, я понимаю, что нельзя пойти к правительствам двух стран и сказать вот это так прямо. Изменить эту ситуацию одни политики не в состоянии. Но если каждый человек изменит свое восприятие, в Крыму что–то случится, и каждая сторона получит то, что хочет, и будет счастлива. Это сложно представить, но это так.
Действительно, это из области фантастики! А в России и на Украине вы ведете работу на уровне властей?
— Нет, конкретно с правительствами Украины или России мы не работаем. Иногда мы работаем с правительствами некоторых стран, но часто это закрытая информация. Можно сказать, что мы работаем в Бразилии, с некоторыми представителями правительства Китая, в Дубае.
С кем из российских бизнесменов и компаний вы работали?
— Мы помогаем большим российским компаниям в сфере финансов и энергетики. Сейчас у нас четыре основных клиента в России. По всему миру мы помогаем нескольким сотням компаний в Китае, Малайзии, Индонезии, Сингапуре, на Тайване, в Германии, Италии, Греции, Сербии, Румынии, Австрии и т. д.
Тогда вам легко сравнивать. Какие отличия в бизнес–менталитете россиян вы можете назвать?
— Обучение русских — это совершенно особая сфера. Они более требовательные, строгие, они хотят больше логики. Вот, например, когда я выступал на конференции в Мексике, аудитория была очень расслабленной: им просто понравились идеи, и они пытаются их использовать. Для мексиканцев главное — о, звучит классно, и вы получаете самый горячий прием. В России все не так. Если вы выскажете те же самые идеи группе бизнесменов из России, то посыплется куча вопросов, они начнут требовать больше объяснений. Российские предприниматели более суровы, они не верят просто так. Они очень критичны и не то чтобы агрессивны, но напористы. Они говорят: докажи. Поэтому первый день с новыми компаниями в России всегда очень непростой, почти конфликтный. Но через 3 дня мы становимся ближе, и эта близость сильнее, чем в других странах. Русские, если ты докажешь им свои идеи, как магниты.
