Как бороться с "киллерами госзаказа"

Автор фото: Trend/Евгений Асмолов

Возможности борьбы с "киллерами госзаказа", которые выискивают ошибки и шантажируют чиновников, обсудили главы УФАС, ГУ МВД и комитетов Смольного на круглом столе "ДП".

Госзакупки всегда были клубком проблем и противоречий. Действующий сегодня федеральный закон № 44–ФЗ "О контрактной системе" содержит ряд уязвимых мест, делающих участников процедуры легкой добычей для так называемых убийц торгов. Ни полиция, ни ФАС, ни заказчики ничего поделать с этим сегодня не могут: все по закону. "ДП" по инициативе Санкт–Петербургской центральной коллегии адвокатов совместно с УФАС по Петербургу собрал все заинтересованные стороны на тематической конференции, чтобы обсудить проблемы госзакупок.

Вадим Владимиров, руководитель УФАС России по Петербургу:

В 2015 г. мы получили 4248 жалоб на госзаказ. Более половины — жалобы на заказчиков субъекта Федерации — города Петербурга. Меньшая половина примерно поровну делится между жалобами на федеральных и муниципальных заказчиков. Есть небольшая тенденция к снижению, но их число все–таки велико, и мы работаем с перегрузкой: в день приходится рассматривать до 25 жалоб. А 30 декабря 2014 г., например, мы получили 102 жалобы. Конечно, мы заинтересованы в остановке роста числа.
В 2015 г. где–то треть жалоб признана обоснованной. Но обращаю внимание коллег: даже при необоснованной жалобе торги могут быть, выражаясь на профессиональном сленге, снесены, потому что каждая жалоба является основанием для проведения внеплановой проверки обжалуемой процедуры, и зачастую мы находим иные основания для отмены торгов или изменения документации.
Для чего мы сегодня завели об этом речь? Обычно ФАС критикует госзаказчиков, мы всегда с удовольствием критикуем комитет госзаказа и федеральных заказчиков.
Но сейчас я хотел бы взглянуть на вопрос с другой стороны: поговорить о срыве госзаказа. И выступить не как контролер, а как представитель государства. Потому что, к сожалению, мы наблюдаем, как наше управление становится полем битвы для разных противоборствующих сил. Потому что сегодня к нам на комиссии ходят три категории жалобщиков. Первые — это добросовестные участники, те, кто действительно собирается участвовать в торгах. Настоящие, правильные заявители, которые ходят на комиссии.
Следующая категория — это специализированные организации, которые в полном соответствии с 44–м законом помогают заказчикам составить грамотную документацию, и каким–то образом этот рынок в Петербурге поделен. Мы знаем порядка пяти–шести таких специализированных организаций и обычно сразу видим, из–под чьего пера вышла та или иная документация. И все бы ничего, да только зачастую представители этих самых организаций пытаются оттеснить своих коллег локтем — путем шантажа заказчиков. Если, мол, вы не будете обращаться к нам за написанием грамотной, хорошей документации, мы на вас подадим в ФАС грамотную, хорошую жалобу. А мы в соответствии с законодательством должны все эти жалобы рассматривать. И, если там есть нарушение законодательства, мы должны выносить соответствующее предписание. Вот, как мне кажется, сегодня основная проблема, с государственной точки зрения, в госзаказе. И, честно говоря, мы пока не знаем, как эту проблему решать.
Наконец, третья категория — это люди, которые просто шантажируют заказчиков: если вы не будете правильно себя вести, то мы ваши торги снесем. Правильное поведение определяется суммой, которую заказчики должны заплатить убийцам торгов, чтобы те не подавали жалобы.
О том, что такой рынок существует, говорят цифры по отозванным жалобам: в 2013 г. — 140, в 2014–м — 456, за 11 месяцев 2015–го — 328. Видите? Объем большой. По жалобе в день, включая выходные. Это значит, что система действует. Хорошо подготовленные, правильно написанные жалобы, которые бери и в решение переноси, отзываются. Значит, люди о чем–то договорились.
Были предложения: каждую жалобу облагать пошлиной. Либо фиксированной, 2 тыс. рублей, либо радикально — в процентах от максимальной цены контракта. Хочешь пожаловаться на миллиардные торги — пожалуй миллиончик в Сбербанк. Не прошло. Как–то надо по–другому.

Станислав Мельник, заместитель директора Санкт–Петербургской центральной коллегии адвокатов:

Многие коллеги говорят об адвокатской монополии на представительство в суде как про свершившийся факт. Между тем, на наш взгляд, было бы весьма желательным распространение адвокатской монополии и на представительство в антимонопольной службе, как бы забавно это ни звучало. Пока это выглядит фантастически и требует проработки. Но, если это произойдет, качество административного производства существенно изменится к лучшему. Уйдет, например, такой вид злоупотреблений, как профессиональное рейдерство. Сутяжничество в госзакупках исчезнет как явление, ведь корень его — в ничем не ограниченном праве любого гражданина и юрлица обжаловать любые торги.
Злоупотребление правом не карается, поэтому никто ни разу еще не попытался доказать его. Если же в злоупотреблении правом будет уличен адвокат, представляющий интересы жалобщика в ФАС, он может быть лишен статуса адвоката, а вместе с этим и права представительства. Это серьезный сдерживающий фактор.
Но сутяжники — это одна сторона проблемы. Есть и обратная: низкая эффективность самой жалобы как инструмента борьбы с нарушениями на госзакупках. Обычная ситуация: компания обжалует итоги торгов, считая, что предложила лучшие условия, с ее доводами соглашается ФАС и предписывает госзаказчику устранить нарушения. Но заказчик обжалует предписание в суде и в качестве обеспечительных мер просит суд приостановить действие предписания.
Суд накладывает такое обеспечение, фирма — победитель торгов, не дожидаясь получение определения, начинает освоение денежных средств. И впоследствии, когда истец выигрывает суд, доказав реальность нарушений при закупках, оказывается, что половина денег уже потрачена. И суд оставляет все как есть, констатируя, что менять уже поздно. А потом выясняется, что дорога не построена, подрядчик исчез. И мы наблюдаем долгострои, где, как перчатки у молодой кокетки, меняются подрядчики у заказчика.
Мы видим злоупотребление, видим социальные последствия, где страдает логистика целого города, причем ущерб еще никто не успел подсчитать, а нужно было бы это сделать давно в каждом отдельном случае. На мой взгляд, выходом в данном случае была бы четкая норма, запрещающая заказчику заключать контракт до окончания судебного разбирательства по обжалованию предписания ФАС.

Алексей Бриллиантов, начальник управления экономической безопасности и противодействия коррупции ГУ МВД России по Санкт–Петербургу и ЛО:

Общее количество выявленных в этом году преступлений, связанных с бюджетом, — около 400. Из них в рамках госзаказа — порядка 40. Окончено производством 170, в суд направлено 146 уголовных дел. Много это или мало? Посмотрим с другой стороны. Всего в Петербурге за год проведено до 200 тыс. торгов; 4 тыс. жалоб в УФАС — это 2–5%. Говоря об этом зле, мы понимаем, что 95–97% закупок заключается в тишине и согласии и никого не беспокоит. Сигналов — ни от участников торгов, ни от заказчиков — о том, что к ним приходят неустановленные лица и предлагают за вознаграждение урегулировать вопрос отсутствия жалоб на торги, — нет. В рамках оперативно–разыскной деятельности мы выявляем такие случаи. Их в этом году выявлено два, возбуждены уголовные дела по ст. 290 УК. В связи с латентностью данного вида преступлений, то есть заинтересованностью обеих сторон в результате, в правоохранительные органы ни от заказчика, ни от подрядных организаций заявлений не поступает. И чаще всего подразделениям ЭБиПК приходится проводить проверки по уже исполненным контрактам.
От конкурса до выполненных работ — срок огромный, приходится привлекать специалистов различного профиля для проведения исследований и экспертиз, опрашивать все подрядные и субподрядные организации, каких на крупные госконтракты привлекается большое количество. При этом зачастую к уголовной ответственности привлекаются технический надзор и специалисты, которые отвечают за приемку работ. Именно на данных этапах должен быть жесткий контроль госучреждений, однако этого не происходит.
На рынке появились фирмы, оказывающие юридические услуги в сфере госзакупок. Они привлекают квалифицированных специалистов в разных отраслях, чтобы выявлять ошибки и недочеты госорганов при составлении техзадания. С точки зрения уголовного права деятельность данных лиц при отсутствии вымогательства, коррупции нельзя отнести к уголовно наказуемым деяниям.
Мы как представители бизнеса пытаемся донести до власти, что главная проблема — это доступ бизнеса к информации о торгах. Мы просили план закупок у города. И нам дали талмуд в несколько сотен страниц, где убористым шрифтом вбито все, что планируется закупать в этом году. Но мы не видим, кто закупает, когда, каковы параметры закупки. Выкладывайте план закупок заранее в Интернет — с качественным поисковиком.
Если все технические задания, запланированные на год вперед, будут заранее выкладываться в открытый доступ и будет организован канал обратной связи от рынка, то любая закупка будет исправляться на этапе планирования. Все незаконные пункты техзаданий, которые ограничивают здоровую конкуренцию, будут оспариваться и исправляться до проведения торгов. И не будет никаких ошибок.
Однако пока наш призыв остается неуслышанным.

Виталий Бахвалов, заместитель председателя комитета государственного финансового контроля Петербурга:

Все хорошо знают ФАС , но мало кто сталкивался с работой нашего комитета. А между тем наш функционал объединяет полномочия частично и Росфиннадзора, и ФАС. Мы следим за контрактом на этапе планирования, на этапе заключения, на этапе исполнения.
И вот мало кто знает, что жаловаться на нарушения, допущенные в ходе торгов, можно не только в ФАС. Можно жаловаться и нам. Мы с удовольствием разгрузим антимонопольную службу. Потому что количество жалоб у нас не сравнить: в неделю порядка 10 жалоб, то есть в разы меньше. Основная же проблема в госзаказе, на мой взгляд, — это сам 44–й закон. Вечером ложишься спать, думая, что ты все знаешь, а утром встал — что–то новое появляется, как метеорит на голову.
Еще мы столкнулись с тем, что у заказчиков Петербурга свой подход к определению победителя, допуску к торгам. Этих подходов разных — не два, не три, их пять–шесть — не меньше. Поэтому мы приняли решение эту ситуацию исправлять. И мы каждую пятницу собираем по пять–шесть заказчиков и проводим с ними методические круглые столы. И, к удивлению у некоторых заказчиков, подход оказался интересный и даже более правильный.

Олег Дорохин, руководитель территориального управления Росфиннадзора по Петербургу:

Я бы отметил такую проблему, как завышение начальной цены контракта. Это приводит не столько к срыву госзаказа, сколько к лишним, неоправданным тратам бюджетных средств. В этой связи актуален — и вполне, как показывает практика, действенен — такой правовой механизм, как возмещение ущерба, наносимого бюджету. У нас, в частности, был недавно выявлен такой случай, и госзаказчик добровольно согласился компенсировать ущерб, заключив с исполнителем заказа допсоглашение, снижающее стоимость контракта на 16 млн рублей.

Дмитрий Ренев, начальник управления методологического сопровождения комитета по госзаказу Петербурга:

Заказчиков я здесь представляю практически один. И мы, как я вижу, плавно перешли от обсуждения недобросовестных поставщиков к недобросовестным заказчикам, которые так плохо составляют конкурсную документацию. "А если они составят грамотно, то торги снести будет нельзя!" Это заблуждение. Гвоздем 44–го закона должна была стать ст. 38, в которой говорится о контрактной службе.
Гвоздем она не стала по целому ряду причин. В частности, потому, что заказчиков в Петербурге 3054. Из них больше половины — как вы думаете, кто? Детские сады. Давайте поаплодируем профессионализму заказчиков. Потому что кто там делает техзадания? Младшие воспитатели. Иногда заведующие. Остальные тоже ненамного лучше: школы, поликлиники, учреждения культуры — при этом я не беру подведомственные комитету по культуре театры, музеи и т. д. Органов исполнительной власти в городе — 60 штук из всех этих 3054. Это раз.
Выпустил комитет по госзаказу регулятор, выпустил типовую документацию — ее сам я делаю и курирую. Вроде бы бери эту типовую документацию, заполняй пустые места, и все у тебя будет в порядке. А если что–то будет не в порядке и нас поправит контролирующий орган, мы очень быстро внесем изменения. И пожалуйста: пользуйся совсем без страха. К сожалению, это не так. Потому что гвоздем закона стала ст. 33 — описание объекта закупок. До 90% жалоб в УФАС признаются обоснованными в связи с нарушением этой самой статьи. Первая фраза первого пункта первой части этой статьи звучит так: "Описание объекта закупки должно носить объективный характер". Точка. Это самая простая фраза из всей огромной статьи. Пока битвы в судебной практике идут по этой первой фразе. Частей в ст. 33 еще много. Нам много предстоит еще интересного. Так вот, что такое объективное и субъективное, все решают на основании личного опыта, здравого смысла, понимания правильности описания. Решить, что такое объективное и субъективное, заказчик самостоятельно не в состоянии. А комитет по госзаказу не в состоянии проконсультировать всех. Если объект закупки простой и стандартный, еще куда ни шло, можно еще уложиться в рамки ст. 33. Если же объект более–менее сложный — а таких большинство, когда дело касается больших сумм: дорожные, строительные работы и тому подобное, — то техзадание становится огромным, и найти в нем избыточные требования становится очень легко. Поэтому давайте робко скажем, что 44–й закон недостаточно качественный. Есть простое правило: чем сложнее замок, тем больше способов его открыть. И самый правильный путь — дать в руки заказчикам простой и внятный инструмент по выбору добросовестного поставщика.