Почему в России государственно-частное партнерство остается экзотикой

Наша фирма ведет два крупнейших инфраструктурных проекта общей стоимостью $4 млрд: уже завершившееся строительство нового терминала аэропорта Пулково и строительство второй очереди Западного скоростного диаметра, той его части, которая идет по воде — а это 11 км мостов. Мы работаем со стороны генподрядчиков.

С грустью приходится констатировать, что государственно-частное партнерство в масштабах России — это по сей день экзотика, причем навязанная сверху, а не реакция крупного бизнеса на открывшуюся возможность заработать.

Несмотря на принятые законы, которые должны, по идее, мотивировать крупный бизнес вкладывать гигантские капиталы в инфраструктурные проекты с долгими сроками окупаемости, этого не происходит.

Объясняется это довольно банально: у нас в стране уже 2 года просто-напросто нет длинных частных денег. Сегодня даже крупнейшие российские предприятия, такие, например, как Кировский завод, не могут и мечтать о 10-летнем кредите. Причем речь идет даже не о строительстве дорог, а о вполне понятных с коммерческой точки зрения инвестициях.

Что уж говорить об инфраструктурных проектах, таких как дорога или аэропорт! Чтобы привлечь частный капитал в строительство аэропорта, нужно иметь, во-первых, хотя бы сколько-нибудь достоверный прогноз пассажиропотока, чтобы представлять примерный объем выручки, а во-вторых, более-менее ясное представление о колебаниях курсов валют в период окупаемости объекта.

Потому что современный аэропорт предполагает огромное количество импортного оборудования, не имеющего аналогов в рублевой зоне, за которое надо отдать валюту здесь и сейчас. А окупаться оно будет в рублях в течение десятилетий.

Но даже если мы забудем про то, что у нас из-за проблем с пассажиропотоком обанкротилась вторая по величине авиакомпания, даже если мы и в мыслях не будем упоминать о том, что в течение осени у нас закрылись два крупнейших туристических направления, — даже тогда одна только волатильность национальной валюты в диапазоне 20% в год не позволит нам строить относительно вменяемые бизнес-планы.

И в результате происходит именно то, что может происходить в этой ситуации: проекты, которые изначально заявляются как ГЧП, финансируют исключительно госбанки: Сбербанк, ВЭБ, ВТБ. Причем они — есть у меня такое стойкое ощущение — и сами с удовольствием отказались бы от чести участвовать в этих проектах. Но они вынуждены это делать, потому что по сути стоят на службе у государства, для которого коммерческая составляющая, конечно же, играет самую последнюю роль.

Поэтому, когда у нас губернаторы практически каждого региона в публичных выступлениях говорят о реализации у себя проектов ГЧП, по факту мы имеем либо простое очковтирательство, либо этакое ГГП, государственно-государственное партнерство, когда в качестве частного партнера выступает государственный банк.