Журналист Анна Ахмедова - о книге норвежского писателя Роя Якобсена "Чудо-ребенок".
Роман "Чудо–ребенок", вышедший в издательстве Corpus, — очередная книга норвежского писателя Роя Якобсена. К 60 годам он получил какое–то несметное количество премий и считается живым классиком. Новый роман рассказывает о 1960–х годах в Норвегии, когда в страну только начали поступать нефтяные деньги, экономика начинала расти, это было время Берлинской стены, президента Кеннеди и Юрия Гагарина. Подросток Финн живет со своей "мамкой" в панельном доме, в небольшой квартире, которая досталась им благодаря тому, что отец–крановщик когда–то помогал в строительстве этого дома. Много позже он ушел из семьи, а потом и вовсе погиб. Мама еле сводит концы с концами, Финн учится, а после уроков бедокурит с друзьями. И, конечно, когда выясняется, что у папы от второго брака осталась девочка Линда, которая приезжает жить к Финну, потому как ее мать не в состоянии ее воспитывать, в их жизни все меняется. Да и как иначе!
Роман написан от лица Финна, со всеми его подростковыми переживаниями, ревностью, первой любовью, трепетом перед мамой и нежностью, от которой мальчик буквально захлебывается, к сестре. Финн почти взрослый, но при этом еще совсем ребенок, и поэтому его мысли и чувства порой ему самому совершенны необъяснимы, ему сложно в них разобраться, не запутавшись, а порой и просто не расплакавшись. Человечность его мыслей и поступков трогает до глубины души: невозможно равнодушно читать о том, как мальчик выигрывает плюшевого мишку для сестры, идет на лыжах с квартирантом или любуется румынкой Таней.
С какой–то поразительной чуткостью и бережностью Якобсен пишет о своих героях: детях, растущих во дворах панельных домов, взрослых, которые видят все совсем иначе, чем дети, и поражаются каким–то совершенно логичным для детей вещам, о дружбе, о предательстве, о стереотипах, а главное — о каком–то поразительном времени, которое кануло в прошлое и уже не вернется никогда.
Несмотря на всю сложность истории и противоречивые эмоции, которые испытываешь во время чтения, захлопнув книгу, невозможно отделаться от вопроса: а как они там сейчас?
