Рецензия на спектакль "Пьяные"

Автор фото: Стас Левшин

Театральный критик Дмитрий Циликин - о спектакле "Пьяные" в Большом драматическом театре на Фонтанке.

Когда в сентябре открывали после капитальной реконструкции историческое здание Большого драматического театра на Фонтанке, частью церемонии, поставленной худруком (с 2013–го) Андреем Могучим, было торжественное шествие коллектива через Лештуков мост к парадному входу. Помнится, одна коллега трактовала сплошь черные наряды этой процессии как похороны БДТ — то есть как декларацию о конце старой эпохи и начале новой.
Это суждение вспомнилось в марте на вечере, устроенном театром в честь 90–летия со дня рождения Иннокентия Смоктуновского. В нем, в частности, задействовали до сих пор состоящих в труппе участниц второй редакции "Идиота" 1966 года… Не приму упрека в бестактности, тут ведь не как в "Пиковой даме" про старуху–графиню: "Германн был свидетелем отвратительных таинств ее туалета" — вечер–то публичный, и позор случился у всех на глазах. Этот дом престарелых, переходящий в сумасшедший, послужил непреложным доказательством следующего.
Алиса Фрейндлих и Олег Басилашвили в прекрасной творческой форме, во всеоружии умений и дарований, ведут репертуар, и дай им Бог здоровья. Но великих актеров — двое. Что же до остальных — безусловно, старики должны быть как можно лучше социально защищены и обихожены. Однако с горечью, с радостью, равнодушно, с любыми другими эмоциями, но надо признать: того, что называется товстоноговским БДТ, не существует нигде, кроме как в истории. Этой театральной легендой пусть оперируют культурологи, а практический театр состоит не из мифов, а из плоти и крови, так что дискуссия, следует ли Могучему что–нибудь сохранять или надо строить свое дело на месте прежнего без оглядки на него, — бессмысленна за отсутствием предмета для дискуссии.
Тем более что сколько ни хорони товстоноговский БДТ, но уж его–то мастерства не пропьешь. Тот театр, как к нему ни относись (я, например, просмотрев почти все спектакли года примерно с 1975–го, отношусь совсем не однозначно), был театром суперпрофессиональным. В нем виртуозно ставили и ювелирно играли хорошо сочиненные пьесы. Могучий дебютировал в БДТ спектаклем "Алиса", где пьеса создавалась самими актерами в процессе репетиций — излюбленная его практика в последние годы. Тем же методом перекраивали для сцены плохой роман Чернышевского "Что делать?". Наконец, третьей работой режиссера стали "Пьяные" Ивана Вырыпаева.
"Пьяные" сколочены крепко, сюжетные линии развиваются логично, концы сходятся с концами, и, в общем, даром что Вырыпаев имеет репутацию столпа так называемой новой драмы, этот его опус ничем принципиально не отличается от драмы прежней — качественно сделанной, с внятно прописанными фабулой и характерами.
Первый акт: в четырех картинах представлены четыре компании разных возрастов и профессий, от банкира и кинобосса до модели и проститутки, общее между ними лишь то, что все пьяны в дрова. Они в течение одного и того же вечера выясняют отношения друг с другом, с самими собой, со своим прошлым и настоящим, с Богом, с жизнью и судьбой. По всем известному принципу: что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Во втором акте эти компании наступившей ночью разнообразно пересекаются на улице. Диалоги выразительны и остроумны, многие репризы идут на аплодисменты.
Художник Александр Шишкин все пространство занял круто наклоненным помостом, окружив его металлическими лесами. Помост устлан толстыми серыми матами, на которые персонажи, не держась на ногах, валятся с размаху. В такого рода мускульных экзерсисах особенно преуспевает молодежь. Актеры среднего поколения и "пьяную" пластику вполне освоили, и, как положено в профессиональном театре, точно интонируют, строят мелодику реплик, общаются с партнером, держат ансамбль.
В лидеры тут выходит Марина Игнатова — она не играет надравшуюся лощеную банкирскую жену буквально, но создает гротескный образ этого опьянения, сквозь которое прорываются боль, одиночество… Эта ее Лора звонит в скорую, там бросают трубку: "Господи, помоги мне, спаси меня, что мне делать? Скорая помощь мне не помогает!" — в ее голосе, в ее глазах такая тоска и безнадежность, что сжимается сердце. Игнатова пришла в труппу 9 лет спустя после смерти Товстоногова, но она умеет, как умели товстоноговские артисты, укрупнять и углублять текст роли. Ну так ведь еще дедушка Крылов утверждал приоритет мастерства: по мне уж лучше пей, да дело разумей.