Писатель Джон Грей рассказал, что нужно делать для построения прочных бизнес–отношений

Джон Грей любит рассказывать, как в 19 лет он ушел в монастырь и прожил там 9 лет. После того как у его младшего брата диагностировали шизофрению и биполярное расстройство, Грей вернулся в мир. "После этого каждой женщине я говорил: понимаешь, я 9 лет прожил с мужчинами, я ничего не знаю о женщинах, расскажи мне", — рассказывает он о начале своего пути в психологии. В 1992 году Грей выпустил книгу, которая стала известнее его имени: "Мужчины с Марса, женщины с Венеры".

После первой книги он выпустил больше 20 изданий на все случаи жизни, и про "Венеру и Марс на свидании", и про "Венеру и Марс в офисе", и дополнил свою империю семинарами по взаимоотношениям и бизнес–тренингами.

Вы проводите семинары в странах с разными культурами. И, наверное, подход к аудитории в Китае и во Франции различается. Делаете ли вы специальные исследования перед поездкой в Россию?

— Да, я проделал определенные исследования о российской культуре в Интернете, провел консультации онлайн. Но я провожу много 4–дневных семинаров в Америке, и на каждом семинаре обязательно есть кто–нибудь русский. Мне кажется, русские очень открыты к хорошим отношениям. Это люди с большим сердцем, но иногда, когда у вас большое сердце, ваши чувства легче задеть. У русских иногда даже больше проблем в отношениях — именно потому, что их сердце открыто.

Почему вы решили приехать в Россию в первый раз именно сейчас?

— Меня много раз приглашали в Россию, но по разным причинам эти приглашения отменялись. У моей жены русские корни, и я с нетерпением ждал приезда сюда. Когда я вернусь в следующий раз, обязательно возьму с собой жену. Тут так красиво, ей точно понравится.

То есть это не связано с кризисом в России? Когда ситуация в экономике ухудшается, становятся ли тренинги по коммуникации более востребованными?

— На самом деле в условиях экономических вызовов большинство людей заинтересованы в том, чтобы заработать деньги, а не выстроить хорошие отношения. Когда в экономике все хорошо, продажи моих книг всегда идут вверх. Хотя, когда в экономике все плохо, эта информация нужна людям даже больше. Финансы могут стать большой проблемой в общении. У нас есть разные точки зрения, нам нужно научиться говорить о них в позитивном ключе, без того, чтобы чувствовать, что нас контролируют. Я учу людей поиску компромисса.

Кроме кризиса продажам ваших книг мешает еще и феминизм. По крайней мере, этот факт вы называли по отношению к США. А в России нет?

— Думаю, в России все немного по–другому. Мне кажется, российский феминизм очень отличается от американского. Новая волна феминизма в Америке началась после Второй мировой, женщины там хотели доказать, что они могут сделать то же, что и мужчины. А в России на протяжении долгого времени мужчины знали, что женщины могут то же самое, что и они. Так что доказывать ничего не надо. На мой взгляд, здесь гораздо больше равенства, но нет понимания различий.

Про равенство с вами многие бы поспорили, но о том, что русская женщина "коня на скаку остановит, в горящую избу войдет", у нас даже стихи написаны. Исходя из всего этого, нужен ли какой–то специальный подход к русским женщинам?

— Как там про коня?

"Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет". Это из стихотворения, написанного во второй половине XIX века.

— Очень поэтично. В разных странах я всегда меняю что–нибудь, но это только небольшие корректировки.

И перед мужчинами, и перед женщинами стоят большие вызовы. Мужчины и женщины хотят большего, их ожидания выросли, но они не знают, как получить то, чего хотят. А когда мы не получаем того, чего хотим, начинаем винить нашего партнера, вместо того чтобы научиться лучше общаться. Такой же кризис в Китае, в Южной Америке, в Европе, в России.

Если говорить именно о России, то российские мужчины гораздо более эмоциональны, чем где бы то ни было. И, когда я общаюсь с русскими женщинами, я снова и снова слышу от них одно и то же: мой муж все жалуется, жалуется и жалуется. Я уже не могу больше его слушать. Они говорят, что он становится как женщина или как ребенок.

Женщины становятся как мужчины, а мужчины могут становиться как женщины. Я хотел бы, чтобы с помощью небольших изменений женщины стали дома счастливее, а мужчины были бы мужчинами, были хорошими слушателями, не злились, не становились слишком эмоциональными, заботились, решали проблемы и не жаловались. И я думаю, что здесь эта проблема стоит острее, чем где бы то ни было.

Если вы говорите, что женщины даже до Второй мировой были очень сильными, то это во многом потому, что во время Первой мировой погибло много мужчин и женщинам пришлось брать на себя их роли, что уж говорить о мире после Второй мировой.

За такое разделение гендерных ролей вас много критикуют, в том числе феминистки.

— Когда вы становитесь знаменитым, всегда появляются люди, которые начинают вас ненавидеть. В Америке выборы выигрываются одним процентом. Половина людей ненавидит вас, другая половина — любит. Та же самая история с моей работой, многие феминистки меня ненавидят. Это не моя работа — помогать им. Когда люди хотят большего в своих отношениях, они приходят ко мне. Когда они хотят воевать за свои права или равенство, они ко мне не приходят. Мое послание более глубинное, чем просто феминизм.

Я абсолютно поддерживаю и женщин и мужчин. Я рассматриваю мужчин и женщин как абсолютно равных, но быть равными не значит быть одинаковыми. Общество, где все должны быть одинаковыми, — это больное общество. Каждый человек уникален. Я убежден, что женщины отличаются от мужчин в конкретных вещах. В Китае, в Южной Америке, в Австралии, во Франции, в Англии, в Южной Африке — я объездил весь мир, и везде мне говорят: да, это мой муж, это моя жена, а это я, у меня так же. Многие люди в мире слышат мои идеи и говорят: да, теперь я понимаю моего партнера в позитивном ключе.

Иногда люди говорят: почему ты говоришь о различиях, почему не говорить о том, в чем мы одинаковы. Мой ответ, как семейного консультанта с 40–летним стажем: там, где мы одинаковы, проблем не возникает. У пар есть проблемы с тем, что они разные, и с тем, что они не понимают, как работать с этими различиями правильно.

Люди, которые критикуют меня, обычно даже не читают мои книги. При этом они пытаются толковать их. Якобы я говорю, что, если у мужчин и женщин есть различия, значит, я говорю, что мужчины лучше. Я никогда не говорил такого! Я не говорил и то, что женщины лучше. Они равны. И только с пониманием специфических нужд каждого мы можем лучше выстраивать отношения.

У меня три дочери. Одна из них учится в Беркли, где изучает женские науки, феминизм, и преподаватель как–то сказала, что "Мужчины с Марса" — это плохая книга. Моя дочь подняла руку и спросила:

— А вы книгу–то читали?

— Нет, — ответила она.

— А я читала, и вы приписываете ему те вещи, которых нет в книге. Может, вам сначала стоит прочитать книгу?

Я очень горжусь своей дочерью.

Вы ведь еще и проводите бизнес–семинары…

— Да, я провожу бизнес–семинары о том, как мужчинам и женщинам взаимодействовать на работе, строить команду.

Есть ли у вас главные правила построения бизнеса?

— Мужчины должны быть более принимающими, а женщинам нужно задавать меньше вопросов.

Вот это поворот!

— Женщин раздражает, когда их исключают и не слышат, поэтому мужчинам нужно быть более принимающими. А женщинам нужно задавать меньше вопросов, потому что мужчин это раздражает. Мужчина же должен задавать больше вопросов, он должен понимать и знать, что женщина делает, и больше это ценить. И я учу мужчин, как показывать женщине, что она ценна и востребованна. И я учу женщин так разговаривать с мужчинами, чтобы они хотели с ними общаться. Иногда эффективнее просить о поддержке, чем командовать. У меня много курсов про бизнес, но, когда люди слышат мое имя, они ассоциируют его с другим — с браком, свиданиями, детьми, сексом. Они не так часто приходят ко мне за бизнес–советами.

А с политиками вы работаете?

— Политики обращаются ко мне, но по большей части именно за советами по отношениям. Я больше всего известен тем, что умею сохранять браки.

То есть приедь вы в Россию годом раньше, Владимир Путин мог бы и не развестись?

— Все может быть. Я бы с большим удовольствием проконсультировал любого политика по такому вопросу, у меня очень высокий уровень успеха в сохранении отношений. Особенно когда кто–то успешен, я могу очень быстро его научить, как сделать брак лучше. У политиков есть особенные проблемы, как и у кинозвезд, потому что они всегда на публике. Им нужно выглядеть хорошо, потому что кто–то все время смотрит. Им нужно притворяться, что они все время счастливы. Но это тяжело, поэтому я учу их, как наедине с собой справляться с этими проблемами.

Вы рассматриваете отношения в разрезе современных технологий? Ведь мир сейчас становится все более открытым, социальные сети стали его неотъемлемой частью.

— У Интернета и социальных медиа есть много преимуществ, но есть негативные побочные эффекты. Каждый новый шаг прогресса приводит и к новым проблемам. Я сегодня был в ресторане в России, и из пяти человек за соседним столиком четыре смотрели в телефон 10 минут — никакой связи между собой, никакого общения. Они уходят в Интернет, и у них сотни друзей, но это же не настоящие друзья. У нас в теле даже возникает разная реакция, когда вы встречаетесь с кем–то онлайн и вживую. Просто разные гормоны вырабатываются. Когда вы говорите с кем–то вживую, вырабатывается окситоцин ("гормон любви", "гормон привязанности". — Ред.). А если онлайн, то очень мало окситоцина…

То есть лайки в Facebook окситоцин не повышают?

— Нет, производится дофамин. Дофамин приводит к удовольствию, так же, как кофе, так же, как кокаин или как десерт. Слишком много десертов, кофе или кокаина к добру вас не приведут. Вы становитесь зависимыми. Если я зависим от количества лайков, то в настоящих отношениях все "нравится — не нравится" уже не так важны. Когда мужчина зависим от алкоголя, ему алкоголь важнее, чем жена, когда он смотрит порно в Интернете, его способность испытывать удовольствие с женой снижается.

В Facebook информация стимулирует дофамин, это меняет мозг. У вас становится меньше дофаминовых рецепторов, и фокус внимания сокращается, способность держать обещания, быть привязанным сокращается. Вы хотите вещи сразу, вам быстро становится скучно, нужно больше стимулирования, вы больше не расслаблены. Я вижу, как у людей постоянно перегружен мозг: слишком много всего, а если вы измерите уровень гормонов, то увидите низкий окситоцин и высокий дофамин.

Слишком много компьютеров и социальных сетей не помогает в жизни. Лучше сходите в гости, расскажите истории, попойте песни, пообедайте вместе. Эти действия производят совершенно разные гормоны — тестостерон, окситоцин, повышают эстроген. А компьютер ничего из этого не делает, он только воспроизводит эффект кокаина, а от этого возникает зависимость от фальшивых отношений. Конечно, когда есть определенная цель, компьютер помогает встречаться, помогает организовать жизнь. Но люди слишком много времени проводят за компьютером, а это мешает близости. Доказано.

Но вы–то есть в социальных сетях?

— Да, конечно, у меня двести тысяч друзей, но это только для бизнеса.

Кстати, про бизнес. Сколько вы заработали на вашей империи консультирования за прошлый год?

— Точную цифру называть не буду. Но это много миллионов долларов. Много.