Сможет ли экономика Петербурга прожить без гастарбайтеров

В начале февраля вице–губернатор Петербурга Игорь Албин, отвечая на вопросы депутатов, рисовал картину настоящего апокалипсиса: "Почти половина работников ручного труда родом из Средней Азии покинула город". Позднее выяснилось, что все не так страшно. Недобор дворников составляет 25%, уточнил глава профильного комитета. По прогнозам Управления ФМС РФ по Петербургу и Ленобласти, в 2015 году поток трудовых мигрантов сократится на 10–15%.

Но в любом случае то, что раньше вызывало недовольство — мигранты занимают рабочие места местных жителей, — теперь порождает вопросы другого свойства: сможет ли город обойтись без трудовых мигрантов или же его улицы и дворы погрязнут в мусоре и снеге? Что будет со сферой услуг, где только согласно официальным данным городского УФМС в 2014 году было занято больше трети всех трудовых мигрантов? Или со строительством (14,94% трудовых мигрантов), с торговлей (10,76%)?

Неизвестность

Как ни странно, при наличии огромных статистических ведомств и профильных комитетов проблематично понять не только сколько иностранных мигрантов трудится в городе, но и вообще сколько в Петербурге рабочих мест.

Есть, к примеру, количество приезжих, указавших целью своего визита в город работу. Их в 2014 году было 417 439 человек. А есть число оформленных сотрудниками ФМС разрешений на работу — 303 054 и патентов — 100 673. В сумме — 403 727. При этом в прошлом году еще действовала квота на иностранную рабочую силу, но выбрана была только на 94% и составила в итоге 143 625 человек. То есть в сумме 547 352 человека. После попытки выяснить, что же все–таки с чем складывать и из чего вычитать, в УФМС заметили, что правильнее, конечно, ориентироваться на число разрешений и патентов, а не на число заявивших целью визита работу. Но при этом необходимо учесть, что у разрешения и патента есть свой срок годности: год — у разрешения, и от месяца до года — у патента. В итоге считать взялись в самой службе. Получилось, что по состоянию на конец февраля имеют действующие разрешения и патенты почти 218 тыс. иностранных граждан. Но и это не абсолютная цифра, замечают в Управлении.

С подсчетом, сколько нужно иностранной рабочей силы экономике города, история еще сложнее. Да что там с иностранными! Со своими внутренними потребностями не разобраться. Вакансии, статистику которых публикует "Петростат", не дают полного представления о потребностях рынка труда. Нужно знать, сколько рабочих мест имеется и какова их структура, поясняет глава комитета по труду и занятости населения Петербурга Дмитрий Чернейко. Информация о количестве рабочих мест важна потому, что на каждом рабочем месте свои условия труда, в том числе сменность, свои требования к профессиональному уровню работника. В одних отраслях одно рабочее место занимают два человека, в других — шесть. А где–то один человек занимает два–три рабочих места.

Генеральным директором один человек может быть хоть в 10 компаниях. "Однако количество рабочих мест в нашей стране не измеряли примерно с 1990 года, — поясняет Дмитрий Чернейко. — В прошлом году мы в Петербурге впервые начали такой подсчет, чтобы провести баланс рабочих мест и трудовых ресурсов и выяснить, сколько кого нужно. Пока я еще не готов говорить о результатах. Мы пытаемся, так скажем, проанализировать первые данные. Потому что одной попытки измерений недостаточно. Это на первый взгляд кажется, что все просто. Просто на крупном предприятии. А еще существует малый бизнес, индивидуальные предприниматели, самозанятость. Но самое главное — современной методики измерения числа рабочих мест, если говорить прямо, не существует. Мы ее только пытаемся создать".

По словам профессора СПбГЭУ , члена–корреспондента РАН РФ Ирины Елисеевой, городской экономике ежегодно необходимо 60–70 тыс. трудовых мигрантов.

Да, говорит она, рабочие места в малом бизнесе и при самозанятости подсчитать трудно, но это незначительные цифры. На долю крупного и среднего бизнеса приходится 70% всех рабочих мест.

Пока же в оценке потребностей власти ориентируются на данные от работодателей. По словам Дмитрия Чернейко, сегодня доля иностранных трудовых мигрантов составляет около 9% от числа экономически активных жителей города. К 2020 году эта доля снизится до 6%. Впрочем, никто при этом не берется оценить количество нелегальных мигрантов.

Польза

Защитники трудовой миграции любят говорить о ее плюсах. "К плюсам я бы отнес тот факт, что приезжающие в страну высококлассные специалисты повышают уровень заработной платы в своих отраслях, — излагает теорию Майкл Бен–Гад, профессор факультета экономики британского университета City University London. — Но этот же факт в отношении низкоквалифицированных работников может быть минусом, потому что приезжие готовы работать за меньшие деньги, чем местные.

Чтобы избежать этой конкуренции с мигрантами, со временем местные рабочие делают выбор в пользу других профессий. Таким образом, некоторые виды работ — целиком или большая их часть — могут быть "захвачены" мигрантами".

К минусам трудовой миграции эксперты относят: национально–этнические проблемы, связанные с нежеланием или невозможностью приезжающих принимать местные правила жизни, замораживание технологического прогресса, когда не нужны никакие новые технологии, если можно использовать дешевую рабочую силу.

Кроме того, никто всерьез не оценивал дополнительную нагрузку на бюджет, связанную с необходимостью увеличения расходов на борьбу с преступностью, и социальные расходы.

Не дождетесь!

На самом деле цифры первых 2 месяцев малопоказательны, чтобы говорить о чуть ли не массовом исходе трудовых мигрантов.

А все потому, что экономическая ситуация в среднеазиатских странах, откуда больше всего мигрантов прибывает в Россию, по сравнению с нашим кризисом хуже, даже несмотря на наш упавший рубль. Все равно будут ехать. По словам Дмитрия Чернейко, причины нынешнего снижения числа трудовых мигрантов иные: введение патентной системы и экзамен по русскому языку и основам культуры.

"Цена на патент в городе и области установлена одна, что не дает возможности купить его в одном месте, а работать в другом, и отсекает возможные манипуляции. А кроме того, чтобы купить патент, нужна работа с белой зарплатой не ниже 27 тыс. рублей, — говорит он. — Во–вторых, есть обязательное требование к знанию русского языка, которое подтверждается сдачей теста и получением сертификата. Наверное, купить сертификат можно. Но себе дороже, потому что первая же проверка трудовой инспекции подлог выявит. Так что дорого не только покупать, но и продавать такие сертификаты".

Если что сильно и поменяется в миграционном потоке в этом году, так это структура: из Средней Азии будет приезжать меньше людей, но больше из Молдавии и с Украины, где нет особых проблем со знанием русского языка. Только за последний год в Петербурге поставлено на миграционный учет более 120 тыс. украинских граждан.

"Работать в России можно не только с разрешением на работу, но и со статусом временного убежища. Через наши агентства занятости прошло уже более 20 тыс. граждан Украины.

Часть из них получили статус. Другое дело, что в Петербурге и Москве он дается только тем, у кого здесь есть родственники или есть где жить. Таково решение федерального правительства. Но большинству приехавших людей независимо от статуса нужна работа, и они будут ее искать в нашем регионе или в других", — говорит глава комитета.

Не обойдемся

Сторонников мнения, что город "может обойтись" без трудовых мигрантов, примерно столько же, сколько и тех, кто уверен — "не может". Первые приводят пример Кронштадта, полностью отказавшегося летом 2013 года от услуг дворников–иностранцев. Тогда коммунальщики заменили 94 дворника–мигранта на 72 жителя Кронштадта и Петербурга. Эксперимент прогремел на всю страну. Правда, чтобы набрать россиян, пришлось положить им зарплату на 20% больше, а семьям, нуждающимся в жилье, предоставить жилплощадь по коммерческому найму. Выяснить у администрации Кронштадта, как обстоят дела сегодня, спустя год, не удалось: на письменный запрос "ДП", в каком состоянии город находится сейчас, в пресс–службе администрации района не ответили. Инициатор эксперимента, тогдашний глава района Терентий Мещеряков, перешедший на другую работу, о судьбе своего детища ничего не знает. "К сожалению, у меня нет времени следить за новостями Кронштадта. Хотя и был бы рад это узнать", — ответил он.

Еще одна надежда — анонсируемый в последнее время проект Московского района, где вместо иностранных трудовых мигрантов на уборку улиц вывели трудных подростков, которые проходят социальную адаптацию.

В конце 1990–х, во времена губернаторства Владимира Яковлева, была мысль отправлять всех безработных на уборку улиц. Но, когда стали разбираться, оказалось, что в России это можно сделать только по решению суда, так как такой вид работ относится к принудительным. Тогда даже направили в Госдуму предложение — поправить закон "О занятости населения".

Но, судя по всему, инициатива поддержки не получила. Говорят, в Белоруссии эту проблему решили: хочешь получить пособие по безработице — займись общественно полезным трудом. "Принудительно направить российских граждан на уборку улиц невозможно. Необходимо предложить условия и оплату труда, которые их заинтересуют. Идея замещения труда иностранцев трудом наших граждан хорошая, но нужно понимать цену такого решения", — замечает Дмитрий Чернейко.

"Нет, все–таки мы не сможем обойтись без трудовых мигрантов, — считает заместитель директора НИУ ВШЭ — Петербург Даниил Александров. — Давайте по порядку. Петербург всегда был городом, который пополнялся трудовыми мигрантами. То есть людьми, которые приезжают сюда, чтобы заработать денег и уехать или закрепиться на этом месте. Города растут, и растет их экономика, нужны люди для ее обслуживания, а местного прироста рабочих рук нет. Города всегда пополнялись жителями сел, где рождаемость выше, чем в городах, а нужда в трудовых ресурсах меньше. В России миграционный потенциал сельской местности был во многом исчерпан уже в 1970–1980–е годы, когда деревни Нечерноземья обезлюдели. Сейчас разве что в северокавказских республиках остался этот потенциал. И в бывших союзных республиках миграционный потенциал остался, и, когда там экономическая ситуация стала хуже, чем в России, сюда потянулись первые мигранты. Благо для них долгое время российское государство не занималось регулированием миграционных потоков". Кроме того, среди мигрантов очень много тех, кто открывает свой бизнес: небольшой магазин, обувную лавку, авторемонтную мастерскую. И они закрывают большой сегмент услуг, который местные жители в силу разных причин не смогут восполнить, если вдруг эти трудовые мигранты покинут город, уверяет Даниил Александров.

"Принципиальная разница в том, что для мигрантов любое рабочее место здесь или свой бизнес — это возможность закрепиться и постепенно достичь успеха. Местным жителям закрепляться не надо, — говорит эксперт. — В советское время ни один образованный человек представить себе не мог, чтобы здесь уйти из науки в таксисты или грузчики, а при эмиграции в США в то время многие начинали новую жизнь с тяжелой работы и ужасных условий проживания. Это только при переломе экономики начала 1990–х люди, пытаясь выжить, стали заниматься тем, о чем раньше даже не думали. Но такая ломка в ближайшее время нам вряд ли грозит. А значит, места вчерашних трудовых мигрантов местные жители не пойдут занимать". Конечно, есть примеры стран, экономика которых обходится без внешней трудовой миграции. "Думаю, без внешней миграции обходятся Иран и Китай. Турция во многом обходится, хотя и там есть мигранты из бывшего СССР, — уточняет Даниил Александров. — В чем причина? У них высокая рождаемость в сельских районах, в которых нет достаточной занятости населения, и оттуда есть приток рабочей силы в городах. Но у нас рождаемость в городе никогда не догонит потребность экономики в кадрах". Впрочем, академик Абел Аганбегян в интервью "ДП" утверждал, что Россия может обойтись без мигрантов: "Почему швейцарцы работают, а россияне не могут? Я резидент Швейцарии уже почти 30 лет, там живу 3–4 месяца в году. Все: уборщики, официанты, мойщики посуды — швейцарцы. Это не считается зазорным. Там нет турков, таджиков. Есть какое–то количество косовцев, но это мизер на общем фоне… Откуда России взять трудовые ресурсы? Здесь в год умирают 500 тыс. трудоспособных граждан, 80% из которых — мужчины, а именно 400 тыс., до 60 лет. В Западной Европе этот показатель — 130 тыс. мужчин. В целом в России в 1,4–1,5 раза выше общая смертность, чем в Западной Европе, а смертность трудоспособного населения в 3,5 раза выше, что является совершенно недопустимым. Нужно принять специальную систему мер, чтобы сохранить этих людей".

Безработица в помощь

С начала года в Петербурге, по данным комитета по труду, потеряли работу более 6 тыс. человек. Еще 53 петербургские компании запланировали расставание с работниками на март. По май включительно 570 работодателей расторгнут трудовые отношения с 8699 сотрудниками. Возможно ли, учитывая растущую безработицу, что места, которые освобождают уехавшие гастарбайтеры, займут оставшиеся без работы местные жители? Это вряд ли, говорят эксперты. Трудовые мигранты в основном заняты неквалифицированным трудом: на стройках, в ретейле, в логистике, в сфере обслуживания.

"Они делают ту работу, которую мы с вами делать не будем, — считает Елена Яковлева, профессор кафедры экономической теории СПбГУ. — У нас есть неквалифицированные рабочие места: мести тротуары не нужна квалификация. Плоское — таскать, круглое — катать — тоже никакой квалификации не нужно. И так везде: и в Европе, и в Америке. И это низкооплачиваемые места, которые будут занимать мигранты, а наши граждане не будут этого делать". Нежелание россиян занимать места гастарбайтеров отчасти подтверждают и исследования.

В феврале этого года портал Superjob опросил 1600 россиян, задав им вопрос: готовы ли они, если понадобится, освоить совершенно новую для себя сферу деятельности или научиться смежным с основной профессией специальностям. Свыше 70% респондентов ответили "да". Правда, в числе совершенно новых или смежных профессий респонденты не упоминали ни про грузчиков, ни про дворников. Более того, по словам Дениса Решанова, основателя job–сервиса Yawork, в нынешней истории с отъездом трудовых мигрантов речь не о том, что они покидают рабочие места, которые потом пустуют и их некому занять. "Отъезд мигрантов — это следствие, а не причина. Следствие отсутствия работы, — говорит он. — Работы стало кратно меньше. И это заметно в целом по рынку труда. И мигрантам ничего не остается, как уезжать обратно к себе".

Некоторые эксперты уверены, что дело не только в нежелании россиян заниматься неквалифицированным трудом, еще и бизнес не будет работать себе в убыток. "Поймите, это экономика, — говорит Даниил Александров. — Большинство российских компаний закладывают очень высокую норму прибыли, и, пока это так, им нужна дешевая рабочая сила. И они ее будут искать, и привозить, и лучше закроются, чем повысят затраты, к примеру, чтобы нанять на место уехавшего гастарбайтера петербуржца. Высокая норма прибыли — это цена за риск ведения бизнеса в нашей стране. С учетом непредсказуемости и скорости, с которой государство меняет правила игры, и риска потерять бизнес из–за того, что он приглянулся кому–то из власть имущих. Бизнес не строит планы дольше чем на несколько лет. Только "Газпром" глядит на десятилетия вперед. Остальным в большинстве своем нужно отбить все затраты как можно быстрее".

Денис Решанов, в свою очередь, уверен, что, если уедут легальные трудовые мигранты, останутся нелегальные, которых все равно будут брать на работу: "Конечно, никто из работодателей не будет рисковать брать людей совсем без документов. И хоть какие–то документы есть даже у нелегалов, другой вопрос — легитимность этих документов".

А вот глава комитета по труду не разделяет опасений, что в кризис, когда обычно востребована дешевая рабочая сила, увеличится поток нелегалов. "Сомневаюсь, — говорит он. — Мы уже сегодня имеем 2 млн "запретников", то есть иностранных граждан, которые не имеют права на въезд в Россию. Ведь как происходит: человек приезжает без визы. Если он хочет найти работу, то в миграционной карте указывает цель "трудоустройство" и должен в течение 30 дней действительно трудоустроиться или уехать. Если же он въехал с другой целью, то должен не более чем через 90 суток покинуть страну. Работать в России в течение этого времени он права не имеет. В случае нарушения этих правил он автоматически попадает в "запретники". И вернуться в Россию ему будет практически невозможно. Дактилоскопия, знаете ли. Плюс въезд только по загранпаспорту.

Кстати, это тоже повлияло на снижение потока мигрантов в январе. Люди просто не успевают делать эти загранпаспорта. Знаю, что в странах исхода миграционные службы работают чуть ли не круглосуточно. И крышевать, как говорится, нелегальную занятость стало не просто очень дорого, но и очень рискованно. Гарантии не даст никто. На протяжении какого–то времени бизнесу выгоднее было использовать дешевый труд мигрантов, чем менять технологию производства, но это время проходит".