Почему в России дорожают продукты, несмотря на серьезный экономический спад в стране

Меня всегда восхищали люди, проникающие силой своего разума в планы ротшильдов, рокфеллеров, американских президентов, финансового интернационала и, что самое важное, охотно делящиеся с нами результатами своих ментальных трудов. Еще больше, чем эти результаты, меня восхищала неуязвимость таких людей. Действительно, человеку, рассказавшему в районной газете о делах местной администрации, могут переломать кости, а деятели, разоблачающие планы "ЦРУ и мировых масонов", процветают, выступают по телевидению, издают занимательные книжки стотысячными тиражами…

А кому в самом деле интересно читать прогнозы, созданные на основе скучной статистики Росстата? Как прикажете вдохновляться цифрами под официальным заголовком "Информация о социально–экономическом положении России. Январь 2015 года"? По отношению к январю 2014 года производство машин и оборудования снизилось на 9,3%… производство легковых автомобилей также сократилось на 25,7%… производство автобусов уменьшилось на 29,1%… троллейбусов также стали производить меньше… минус 71,4% (их четыре штуки в России произвели, троллейбусов–то, в январе 2015 года). Если кто–то скажет, что налицо экономический подъем, обусловленный благотворной девальвацией и защитой отечественного производителя, пусть первый бросит в меня камень.

А ведь бросит! И с цифрами того же Росстата в руках докажет, что подъем есть и производство в России растет, вот, например, водки мы выпускаем уже на четверть больше, чем год назад, а столовых вин — на 20%. "Настанет день, — пророчествовал один из персонажей Сергея Довлатова, — когда упьются все без исключения — от работяги до министра тяжелой промышленности. И все остановится…"

Не остановится, возразят мне, Россия все равно не очень промышленная страна, чтобы там ни говорил телевизор. Торговля — вот великое ноу–хау российской элиты. Как бы ни назывался владыка среднерусской возвышенности — конунг, князь, каган, царь или просто "хозяин земли русской", как скромно именовал себя государь Николай Александрович, он лихо торговал — рабами, мехами, лесом, пенькой, газом, нефтью… По такому показателю, как доля торговли в ВВП, Россия почти вдвое опережает США, так что можно спорить, у кого тут построена "постиндустриальная экономика". Правда, российский ретейл, который так долго служил образцом развития и примером для подражания, согласно данным того же Росстата, в январе 2015 года потерял 4,4% своего оборота. Этот спад зафиксирован впервые за последние 6 лет, причем продажи продуктов питания и табачных изделий снизились на 5,5%. Заметим, что производство продовольствия в России выросло, по крайней мере формально, на 3,6%. Похоже, что покупатели начали экономить на еде.

В нормальной экономике такая ситуация должна была бы привести к снижению цен из–за перепроизводства. У нас ничего подобного не происходит, цены растут, за первые 8 недель года они увеличились на 5,2% (спасибо, Росстат!). Мы наблюдаем этакий глобальный "эффект Гиффена", когда бедность покупателя провоцирует рост цен на массовый продукт. Происходит это потому, что в расходах россиян затраты на покупку еды составляют очень большую долю. Двое из пяти домохозяйств тратят на питание от четверти до половины семейного дохода, а 30% расходуют на продукты уже от половины до трех четвертей семейного дохода. В 12% семей на еду уходит более 75% дохода. Подорожали продукты — люди, продолжая их покупать, начинают экономить на одежде, и Росстат это превосходно фиксирует. Текстильное и швейное производство за год потеряло 26,1%.

И в связи с этим возникает вопрос: а что же дальше, не является ли все происходящее частью какого–то неизвестного нам плана по снижению уровня жизни россиян? А почему, собственно, нет? Добыча ресурсов формирует 35% ВВП и 50% федерального бюджета. Но в этой отрасли занят только 1% населения. Еще 4% работников добавляют к бюджету порядка одной трети (это налогообложение импорта, кстати). Зато бюджет напрямую кормит около трети трудоспособного населения и порядка трех четвертей нетрудоспособного. Как прикажете обеспечить устойчивость системы, в которой труд 5% населения поддерживает жизнь и деятельность 95%? Напрашивается вывод: бюджет будет поддерживать только тех, кто непосредственно здесь и сейчас нужен власти. Остальные могут "спасаться как хотят".

Как на "Титанике".