В Эрмитаже организовали выставку живописи Фрэнсиса Бэкона. Музей продолжает прививать публике вкус к contemporary art. На фоне усиливающихся антизападных настроений в России это даже может показаться фрондированием.
В Эрмитаже проходит выставка Фрэнсиса Бэкона. Пожалуй, это лучший из проектов, подготовленных к 250-летию музея. Сравнимая по масштабу экспозиция классика модернистского искусства в России была показана лишь однажды, в перестроечные годы, в Москве. Эрмитаж продолжает прививать публике вкус к contemporary art. На фоне усиливающихся антизападных настроений в России это даже может показаться фрондированием. Впрочем, оппозиционности в выставках, проходящих последнее время в Главном штабе, не в пример меньше, чем наивности. Эрмитаж борется за то, чтобы у нас все признали модернизм как классическое наследие, как будто это насущный вопрос современности. Как будто в Европе и Америке широкая публика разбирается во всех тонкостях лондонской живописи середины ХХ века или знает детально историю концептуализма. Фразу "Я тоже так могу" перед работой Уорхола, конечно, чаще можно услышать у нас. Но, между прочим, и любителей искусства ХХ века в России немало. Многих из них проекты Главного штаба забавляют как адаптации классики для детей среднего и старшего возраста.
Идея выставить живопись Бэкона вместе с произведениями художников, которые на него повлияли, тем более вместе с работами из эрмитажного собрания, сейчас очень даже уместна. Наш Веласкес, наш Рембрандт, наш Тициан смотрятся рядом с Бэконом неожиданно и, надо надеяться, не оставляют у широкой аудитории сомнений в том, что его живопись — и contemporary art в целом — стоят старого искусства. Ну а когда здесь же показаны хиты Микеланджело, Энгра и Родена, упрекать Бэкона в замысловатости язык не повернется.
Все бы ничего, если бы мы наивно поверили в то, что фигура, изображенная лондонским живописцем со спины, была в самом деле списана с микеланджеловского мальчика с занозой. Кураторы поясняют: у художника не было систематического образования, а такое знаменитое произведение он не мог не знать. Интересная мысль. Раз в библиотеке Бэкона был альбом о египетском искусстве, размышляют они в том же ключе, он должен был рисовать головы по мотивам египетской скульптуры. В этой логике все кажется столь очевидным, что можно в самом деле повесить "Распятие" Бэкона рядом с "Несением креста" Тициана, а напротив — "Распятие" Алонсо Кано. И там и там — про одно, зачем мудрить? Посетителей, которые не задерживаются в залах музея, это не смутит. Всем остальным только еще больше хочется узнать, какие же именно художники и какими именно произведениями повлияли на живопись Бэкона.
