Дмитрий Циликин: рецензия на спектакль "Что делать" в БДТ

Автор фото: Ковалев Петр

Рецензия на спектакль "Что делать" в БДТ

Красоты целых две. Одна — во плоти актрисы Варвары Павловой: хрупкая гибкая девушка, затянутая в длинное черное платье (впрочем, в черном тут все; костюмы Евгении Панфиловой), в грубых гриндерах, с убранными назад залаченными волосами, с рупором, в который она, регулярно взбираясь на стул, вещает разный многозначительный вздор, начинающийся с рефрена: "Я, имя которой Красота…" Вторая — буквально красота, ее на обновленной сцене исторического здания БДТ, от души эксплуатируя новые технические возможности, организовал художник Александр Шишкин. Черные и белые плоскости образуют задник и кулисы, и в первые же секунды — чудо: в открывшийся меж двух боковых параллелепипедов проем хлынул ослепительный неземной свет, повалил дым и стремительно вышла та самая Красота, таща за спиной дымовой плащ. Не ведаю, как это сделано, но в такие моменты убеждаешься, что немереные миллиарды потрачены на реконструкцию не зря.
Однако ж театр не инсталляция, даже сколь угодно прекрасная, 2 часа 15 минут что–то ведь должно происходить. Происходит следующее.
Публика сидит в амфитеатре, установленном поверх партера, нижняя ступень — уже планшет сцены, то есть контакт артистов и зрителей — только руку протяни. Близость этого контакта задает Автор — им стал режиссер БДТ Борис Павлович. Он адресуется к аудитории, ернически выдавая текст Чернышевского за свою импровизацию. Обсуждает, будут ли сегодня, как положено в современном театре, переиначивать классику, задает вопросы и вообще интерактивничает. То есть нам предложена интеллектуальная дискуссия.
В которую можно бы и включиться, но каков ее предмет?
У Веры Павловны имеются отец и мамаша — Георгий Штиль и Ируте Венгалите. Они — "старые люди", исповедующие идеалы стяжательства и вообще всякую кривду и зло. Еще есть суетливый и трусливый священник Мерцалов — его забавно изображает Андрей Шарков. Шестерка полицейских во главе с Сергеем Лосевым — вообще буффонада: они уморительно раскладывают на голоса текст пролога "Что делать?", где Чернышевский излагает сюжет с мнимым самоубийством Лопухова. Актеры–мастера придают этим условным персонажам объем, делают их живыми. Но им отведено времени — чуток, на их место заступают "новые люди" — Лопухов (Дмитрий Луговкин), Кирсанов (Егор Медведев), Верочка (Нина Александрова), а также помянутая Красота. Новые люди молоды, хороши собой и старательно озвучивают тот бред, который бедный Николай Гаврилович километрами приписал своим картонным персонажам — просто чтобы не сойти с ума в крепости (а его как минимум полубезумие очевидно — почитайте хотя бы написанные вместе с "Что делать?" "Алферьева" и "Повести в повести", это XII том ПСС).
Революционно–демократические идеи — и социальные, и этические, — как известно, примитивны, они сводят цветущую сложность человеческой натуры и души к глупости и пошлости (взять хотя бы "разумный эгоизм" Чернышевского). Тут именно та простота, что хуже воровства. Но культивируемая в XIX веке простота привела в веке XX к чудовищной трагедии стран и народов, не избытой и поныне. Однако эта проблематика, судя по всему, вне сферы интересов постановщика Андрея Могучего. В прошлом году в интервью "ДП" он так и сказал: "Для меня советское время — сахарная трубочка за 15 копеек и летние каникулы в Комарово. У меня было счастливое детство, и это дало мне большой заряд прочности". Заряд ощущается в его работе худрука — одна из коллег уже расшифровала БДТ при Могучем как "Большой детский театр". Пока и в самом деле красота зрелища тут превалирует над красотой мысли.