И.о. губернатора Петербурга Георгий Полтавченко пообещал бороться с "теми, кто пытается нажиться", продавая продукты по "завышенным" ценам. То же самое говорят и в правительстве страны. Но их мерам по преодолению "сопротивления спекулянтов" по радикальности далеко до ленинских.
На заседании правительства Петербурга накануне чиновники обсуждали вопрос с ценами на продовольствие в городских магазинах. Они не могли его не обсудить, так как тема эта после введения эмбарго на импорт некоторых продуктов из стран Европы и США стала центральной в правительственных выступлениях. Начиная с премьер-министра Дмитрия Медведева, все его подчиненные, имеющие отношение к экономике и сельскому хозяйству, по очереди обещали взять на контроль цены и не допустить роста.
Правда, чиновники Смольного пока докладывают противоречивые вещи. Если председатель комитета по экономической политике и стратегическому планированию Анатолий Котов рассказал, что цены на мясо, молоко, сахар и картофель выросли, то его коллега из комитета по развитию предпринимательства и потребительского рынка Эльгиз Качаев, напротив, заверил, что ситуация стабильная, и резкого скачка цен не ожидается. Правы, вероятно, оба — рост есть, но не резкий. Георгий Полтавченко поручил следить за этим: "Давайте работать в онлайн-режиме, отслеживать ситуацию, а тех, кто попытается нажиться, надо на место ставить, чтобы была предупредительная работа правоохранительных органов и антимонопольной службы".
Несмотря на то, что о законодательном ограничении торговой наценки отдельные депутаты Госдумы говорят уже очень давно, ни один проект пока так и не реализовался. В мае очередной законопроект внес депутат-справоросс от Петербурга Олег Нилов, предложивший ограничить ее 15%. Все остальные способы борьбы носят по большей части неофициальный характер, и меры могут быть приняты лишь частичные. Например, говоря о контроле цен, чиновники как правило оговариваются, что имеют в виду лишь несколько отдельных, так называемых "социальных" сортов. Соответственно, цены на все остальные сорта могут расти дальше, поэтому бизнес в основном легко соглашается с тем, чтобы помочь власти в малом ради хороших отношений. Есть и проекты, в целом помогающие властям продемонстрировать заботу о народе. Так, бывшие владельцы "Ленты" весной объявили о создании в Петербурге сети продуктовых дискаунтеров "БигБокс" с узким ассортиментом, но небольшой наценкой, не более 9-12%. И недавно Георгий Полтавченко приезжал на стройку первого магазина на Шафировском проспекте, "поставив задачу при наличии возможности" сдать раньше срока.
В советском государстве тех, кого Полтавченко называет "пытающимися нажиться", называли спекулянтами, или в индивидуальном масштабе мешочниками. В УК РСФСР "скупка и перепродажа товаров с целью наживы" наказывалась лишением свободы до двух лет, а в крупных размерах — до семи лет. Бывали и случаи применения высшей меры, а в ранние годы советской власти со спекулянтами вообще не церемонились. Если кто и ставил их на место по-настоящему, так это Владимир Ленин, который спекулянтов считал "главным внутренним врагом" и обвинял в экономических проблемах "саботажников и спекулянтов", сопротивление которых надо сломить. К борьбе он привлекал массы: "...каждый завод, каждая рота должны выделить отряды, к обыскам надо привлечь не желающих, а обязать каждого, под угрозой лишения хлебной карточки. Пока мы не применим террора — расстрел на месте — к спекулянтам, ничего не выйдет... Зажиточную часть населения надо на три дня посадить без хлеба, так как они имеют запасы и других продуктов и могут по высоким ценам достать у спекулянтов", — говорил он в январе 1918 года на заседании Петросовета (которым тогда руководил Лев Троцкий). В проекте резолюции предписывалось "привлечь всю массу солдат и рабочих к образованию нескольких тысяч отрядов" по поиску хлеба, "пойманных с поличным и вполне изобличенных спекулянтов отряды расстреливают на месте, той же каре подвергаются члены отрядов, изобличенные в недобросовестности". Впрочем, даже несмотря на такие строгие меры, от "спекуляции и мешочничества" народ отказаться был не в силах, объемы их не уменьшались, мешочники стали вступать в вооруженные противостояния с заградотрядами, и в итоге от продовольственной диктатуры пришлось отказаться.
