Рецензия на книгу Вячеслава Мосунова "Битва за Ленинград"
Автор "Битвы за Ленинград" Вячеслав Мосунов — научный сотрудник Артиллерийского музея, это вторая его книга. До этого он с соавторами выпустил "Архипелаг в огне" — основанную на российских и финских источниках работу об участии Балтийского флота в Пятом сталинском ударе летом 1944 года.
"Битва за Ленинград" — не слишком простое чтение. Скорее для тех, кто уже прочел дневники Франца Гальдера и Вильгельма фон Лееба и двухтомник Никиты Ломагина "Неизвестная блокада". Книга не про всю битву за Ленинград, а про полтора судьбоносных для города месяца: сентябрь — начало октября 1941 года. Основа — копии документов немецкой армии "Север", хранящиеся в Национальном архиве США. Документы эти не изданы, поэтому работа Мосунова строится на новых, прежде неизвестных фактах. Это сразу выделяет ее среди сотен книг о Великой Отечественной, которыми завалены книжные магазины. Тут преобладают компиляции, основанные на догадках, и эссе, иногда "либеральные", чаще — сталинистские. Причем главным недостатком является именно отсутствие материалов противника. Немецкие архивы требуют как минимум знания языка, а у нас с этим туго.
Штаб группы армий "Север" 29 августа издает приказ, имевший ключевое значение для судьбы города: "При достижении границы Ленинграда продолжить наступление с целью окружения города. Следующей целью наступления является по–прежнему рубеж между Шлиссельбургом и Ивановским с форсированием Невы. В дальнейшем, если будет позволять ситуация, сузить кольцо до рубежа близ Пороховых — Александровское — Купчино — Урицк". Выполнить задачу по окружению города следовало в кратчайшие сроки: 15 сентября 41–й моторизованный корпус и 4–ю танковую группу следовало перебросить из–под Ленинграда в группу армий "Центр", подбиравшуюся к Москве. Все споры о том, следовало ли сдать Ленинград немцам, чтобы избежать ненужных жертв среди мирного населения, как видим, бессмысленны. Немцы брать его не собирались: блокада и была их целью. Они понимали, что штурм огромного города, начиненного взрывчаткой, приведет к значительным потерям.
Город был блокирован, но, как мы знаем, Неву немцы не форсировали, до Пороховых не добрались, с финнами соединиться не смогли. С Пулковских высот не спустились, Купчино оставалось советским. Между тем, если бы группа армий "Север" действительно дошла до Пороховых, а то, глядишь, и до реки Сестры, полное уничтожение ленинградцев стало бы реальностью. Ни о какой Дороге жизни тогда не могло быть и речи.
Захват плацдармов на правом берегу Невы в районе железнодорожного моста входил в планы 16–й армии немцев. Но осуществить их они не смогли. 6 сентября "к вечеру из штаба 16–й армии в штаб 39–го механизированного корпуса пришел приказ в первую очередь перекрыть мост, а так как сопротивление войск Красной армии сломить не удалось, то переправа через Неву на время была отменена". Так что 1–й полк дивизии НКВД под командованием майора Петрошкевича, отступивший на правый берег и взорвавший за собой мост, спас Ленинград от окончательной гибели. После 17 сентября, когда значительную часть немецких войск начали отводить под Москву, форсировать Неву было уже поздно: сил для этого у группы армий "Север" не хватало.
Советская историография блокады строилась прежде всего на "Воспоминаниях и размышлениях" Георгия Жукова. В них утверждается: блокада — следствие бездарного руководства Ленинградским фронтом маршала Ворошилова. Когда его заменили на Жукова, немцев удалось остановить. Книга Вячеслава Могунова полностью опровергает эту версию: "Деятельность Г. К. Жукова на Ленинградском фронте и наступательные операции фронта в конце сентября — начале октября закончились неудачей. Войска фронта понесли очень большие потери, никаких серьезных успехов достичь не удалось. Блокада оставалась непрорванной. Жертвы несоизмеримы с результатами".
Вячеслав Могунов считает гораздо более полезной деятельность Клима Ворошилова, которого с легкой руки Жукова принято считать комическим старичком, провалившим все что было можно. Между тем срыв плана немцев по еще более тесному окружению Ленинграда, считает автор, именно заслуга командующего фронтом Ворошилова, а не Жукова. В новом свете предстает и деятельность другого маршала — Григория Кулика, командующего 54–й армией, пытавшейся в сентябре 1941 года прорвать блокаду с востока. Его Жуков характеризовал как труса и бездаря, отправлял ему презрительные, надменные распоряжения. Между тем, хотя цели своей 54–я армия не добилась, она не дала немцам ни переправиться через Неву у Шлиссельбурга, ни начать наступления на Волховстрой.
В коротком заключении В. Мосунов подводит итоги всей битве за Ленинград и обращает внимание на боевые действия в 1943 году после прорыва блокады. О них почти не пишут. Потому что "остаются под вопросом роль и значение Л. Говорова. Его принято превозносить, в некоторых публикациях его даже называют гуманистом. В действительности все его наступательные операции отличались чрезвычайным кровопролитием и малыми результатами". Кровавая история сражений под Ленинградом, по существу, еще не написана. Если бы у нас было книг десять уровня монографии Мосунова — полдела уже было бы сделано.
