Удальцов вызвал Путина на кулачный бой. Кадыров отменил плату за ЖКХ в Чечне. МИД не одобрил название станции метро "Бухарестская". Коты не должны топотать по ночам, а дети — смотреть мультфильм "Ну, погоди!". Зимнее время можно будет вернуть только весной, а единый день голосования во всей России следует проводить по московскому времени. Казаки пикетируют экзамен по физике. В МИФИ открылась кафедра теологии. Паук — кандидат на пост мэра Химок. Выпив кефира, нельзя садиться за руль. Вы точно знаете, что из этого перечня неправда?
Информационное пространство в 2012 году как–то незаметно превратилось в игру "верю — не верю". Информагентства конкурируют с сайтами фейковых (от англ. fake — подделка) новостей за первенство на чемпионате абсурда, а в дураках почти всегда остается наивный зритель. Как оценить правдоподобие сообщения, которое вдруг вбрасывается в информационное поле со всех сторон одновременно, и все его обсуждают и комментируют, не давая опомниться и вдуматься в смысл?
Тайна, покрытая мраком
Источником фальсификаций и псевдоновостей чаще всего оказывается Интернет — среда, приспособленная для того, чтобы быстро и беспрепятственно распространить любое суждение, не подвергая его редакторской обработке. Содержание, объем и форма высказывания в Интернете определяются только авторской волей и неподконтрольны какой–либо внешней инстанции. Возможности тиражирования частного суждения в интернет–пространстве почти безграничны. Безграничны и возможности распространения фальсификации, особенно если учесть, что у аудитории социальных сетей снижена критичность восприятия. Аудитория откликается на событие эмоциональным движением, не успев включить рацио и подумать. И в результате потребляет набор эмоций и мнений, полагая, что потребляет набор фактов и сведений.
Блоги и социальные сети проникли в пространство информирования и воздействия, которое раньше полностью принадлежало журналистике, и теперь конкурируют с ней за внимание аудитории. Готовность читателей верить информации и мнениям, полученным из социальных сетей и блогосферы, порой абсурдна, но вполне объяснима. Недоверие к СМИ и доверие к сведениям, полученным неофициальным путем, прочно закрепились в сознании жителя постсоветского пространства. А в Интернете рождается иллюзия личного общения: текст написан одним человеком, а не подготовлен редакционным коллективом, выглядит необработанным по сравнению с текстом традиционных СМИ и потому кажется как–то правдивее. Если официальные источники сообщают ограниченную информацию или замалчивают подробности очередной катастрофы, общественный запрос на сведения и комментарии восполняется именно за счет неофициальных источников в социальных сетях и блогосфере. Там моментально распространяются рассказы очевидцев или участников происшествия. Оценить достоверность такой информации сложно. Нередко не только аудитория социальных сетей, но и СМИ воспроизводят непроверенную информацию, доверившись фальсификатору, хотя теоретически в любой редакции существует механизм проверки фактов.
У фальсификаций есть несколько отличительных признаков. Они построены по типовой модели: источником всегда служит чей–то личный блог или сайт малоизвестного СМИ, в самом начале текста приводится подробное объяснение того, как именно автор получил доступ к столь уникальной информации. При этом чем длиннее объяснение, тем неопределеннее источники, на которые ссылается автор: семантика неопределенности поддерживает ощущение таинственности, а также исключительности сообщаемого. Описание самого события, напротив, детально, с мельчайшими подробностями предметного мира. Эти описания служат эмоциональной верификации фейка. Как правило, такой текст предвзят и настоятельно диктует свою модель мира, однозначен в оценках. Он довольно быстро исчезает из информационного поля, но в памяти аудитории остается та первичная оценка и тот первичный ракурс интерпретации событий, которые были заложены первым источником. По принципу "нет дыма без огня" фейк еще долго будоражит общественное сознание. Цель фальсификации — дезинформация и создание определенного общественного мнения. По такой модели выстраиваются самые разные мистификации и слухи. Давняя история о свадьбе Владимира Путина и Алины Кабаевой и рождении у них ребенка, история о том, что Людмила Путина ушла в монастырь, свидетельства очевидцев наводнения в Крымске и другие подобные сюжеты.
Лекарство от абсурда
Почему так легко верится в псевдоновости наиболее активного сейчас сайта Fognews, который прославился тем, что записал Гергиева в сторонники Pussy Riot, воскресил Ленина и уволил Суркова? Потому что Fognews и его сородич Hobosti — это закономерный этап развития системы СМИ. Сама возможность псевдоновостей предопределена идеей инфотейнмента (от англ. information и entertainment), внедренного на российском телевидении, как принято считать, Леонидом Парфеновым. Российский инфотейнмент распространился не только на телевидении, но и в еженедельных журналах западного образца и постепенно составил основу коммуникации в Интернете. В результате естественного отбора топовыми блогерами стали те, кто был способен преподнести нечто общеизвестное в оригинальной авторской манере. Инфотейнмент как концепция (информируя, развлекай) требует не просто поиска информации, анализа ее и выстраивания в логическую цепочку, из которой потребитель, возможно, сможет сам сделать вывод. Этого мало. Информацию нужно скормить аудитории, развлекая ее как капризного младенца. Сведения преподносятся не в лоб, а с креативным подходом: обязательный персонаж — частный человек в центре сюжета, какая–нибудь вызывающая эмоции деталь, смысловой акцент, субъективирующий сообщение. Если акцента нет, его надо выдумать. И если уж мы можем выдумать акцент для более или менее реального события, то почему бы не сделать следующий логический шаг и не выдумать само событие? В этом и заключается концепция псевдоновостей. Придуманная реальность, соответствующая нашим скрытым ожиданиям, моделирует некоторую вероятностную версию мира. Эта вероятностная версия ничуть не лучше и не хуже версии, подтвержденной медийной повесткой.
В конце концов новость о том, что
Владимир Путин возглавит стаю журавлей, подобно тому, как он уже возглавил, к примеру, "Народный фронт", была абсурднее новости о том, что Валерий Гергиев высказался в поддержку Pussy Riot. В последнее даже легче верилось в контексте аналогичных новостей о других деятелях культуры, выступивших на стороне исполнительниц панк–молебна. Но правдой оказалось более абсурдное. Внутренняя логика путинских эскапад остается за кадром не только для обывателя, но и для значительной группы экспертов. В этой логике Путин уже никого не удивит, если отправится в космос, облачившись в странное, по мнению западных СМИ, одеяние.
Авторы Fognews в интервью "Большому городу" настаивают на том, что они не занимаются фейковыми новостями, что их сюжеты — это сатира. Маша Гессен в Herald Tribune утверждает, что Fognews в отличие от своих англоязычных родственников (например, американского The Onion) не пародирует действительность, но описывает идеальный мир российской политики, каким он должен быть.
Сатира разоблачает пороки общественной жизни, называя их, описывая, характеризуя, преувеличивая, выражая тем самым активное неприятие, отторжение чего–то в реальности. Формы сатиры могут быть самыми разными, но обычно оказываются заостренно экспрессивными. Смысл сатиры не в смехе, а в критике. Но какая может быть критика в новости, очень–очень похожей на другие такие же новости?
Редко сатирический текст достоверно подделывается под стиль, пародия не может быть стилистически неотличима от оригинала, тогда это не пародия, а подражание. Смысл пародии в преувеличении, в заострении черт пародируемого объекта. Fognews не пародирует стиль новостей, а, напротив, мимикрирует до степени неотличения.
Якобы уволенный Сурков говорит в фейковой заметке о своем увольнении: "Количеством бреда и дешевой пропаганды заставить россиянина думать! Да невозможно это, слышите, невозможно! Уж чего я только ни делал! И все билборды страны оклеил портретами членов правительства, так чтоб уже со всех сторон смотрели, и придумал этот идиотский "Общероссийский народный фронт", и в "Единую Россию" у нас жесткий фейс–контроль. Туда с нормальным, умным лицом попасть просто нереально".
Из этой объемной цитаты сразу видно, что речь Суркова не передается, не изображается и даже не пародируется: в его уста механически вкладывается та критика, которая обычно исходит от раздраженного примитивностью пропаганды населения. Это не сатира, но это и не романтический образ Суркова, это всего лишь раздраженное передразнивание.
Псевдоновости — альтернативная реальность, которая отчасти примиряет нас с абсурдом действительности, непонятной, скрытой, не поддающейся дешифрованию.
Мы видим, что окружающий нас абсурд еще не достиг предела, и, в сущности, жаловаться и не на что. В каком–то смысле Fognews — это "Наша Russia", только оперирующая реальными, а не типизированными персонажами, высмеивающая новостную повестку, а не проявления национального характера.
