Не ступите сюда ногою

Если Иван Иванович, который имел глаза чрезвычайно зоркие, первый замечал лужу или какую-нибудь нечистоту посреди улицы, что бывает иногда в Миргороде, то всегда говорил Ивану Никифоровичу: «Берегитесь, не ступите сюда ногою, ибо здесь нехорошо». С этой реплики начинается «Опера о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Геннадия Банщикова, составившая вторую часть гоголевского диптиха, названного «От Петербурга до Миргорода». Премьера его прошла во вторник в детском музыкальном театре «Зазеркалье» -- и доказала, что, вопреки распространенному мнению, по сочинениям современных композиторов можно сделать вполне зрительский спектакль.

Опера Банщикова написана 40 лет назад, имеет сценическую историю (в том числе к ней обращался и постановщик нынешней версии художественный руководитель «Зазеркалья» Александр Петров). «Шинель» Ильи Кузнецова явилась публике впервые. Музыка 34-летнего композитора, ученика Бориса Тищенко в Петербургской консерватории, оказалась весьма пригодной для театра: яркой, мелодичной, захватывающей. Она ловко балансирует на той самой свистящей согласной, которая, как заметил Набоков, составляет разницу между комическим и космическим.
Чиновники -- сослуживцы Акакия Акакиевича лихо отплясывают кадриль с некой бойкой дамочкой, с которой потом уединяются для недвусмысленных приятностей. Значительное лицо, воздвигающееся на верхотуре, распекает Акакия громовым басом, зеленая грудь его мундира разматывается вниз многометровым полотнищем -- потом такой же, но белой тканью упадет ночная рубаха призрака Башмачкина, отнимающего у генерала шинель. Гротескные фантасмагорические приемы, которые режиссер сочиняет в полном соответствии с музыкой и с текстом Гоголя, обрываются трагической сценой горячечного бреда и смерти Акакия: здесь композитор написал надрывающую душу заупокойную молитву, которую проникновенно поет Елена Попель -- хозяйка башмачкинской квартиры. Столь же проникновенно играет Акакия Акакиевича Андрей Матвеев, находя для своего жалкого героя точную пропорцию обоих значений слова: жалкий -- ничтожный и вызывающий жалость.
Остальные исполнители: маститый Юрий Давиденко в роли портного Петровича, чиновники -- молодые Кирилл Костромин, Кирилл Жаровин, Егор Прокопьев, Значительное лицо -- Алексей Сазонов, -- образуют ладный ансамбль. Не только актерский, но и вокальный -- к чести музыкального руководителя спектакля и дирижера Анатолия Рыбалко.
Сценограф Александр Храмцов в «Шинели» ограничил средства выразительности в основном светом, дымом и снегом, благо оборудование сцены в «Зазеркалье», только что открывшемся после капитальной реконструкции, теперь позволяет любые спецэффекты. Зрители сидят на авансцене, перед ними распахнута черная оголенная сценическая коробка. Чиновники, ухаживая за той самой дамой, наперебой предлагают ей сесть к ним на колено, поскольку больше сесть и не на что.
Когда же действие переносится в Миргород, пустая площадка сплошь зарастает подсолнухами, в которых бродят достославные Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. И еще не предусмотренная композитором, но имеющаяся у Гоголя баба, что «выветривала залежалое платье» Ивана Никифоровича. Все та же Елена Попель учиняет из этой безмолвной роли такой дивертисмент уморительных гримас, что опера идет под непрерывный хохот зала. Впрочем, и Сергей Ермолаев, и Александр Подмешальский играют заглавных героев смешно, темпераментно, с настоящим смаком.
Дмитрий Циликин, журналист