06:4409 декабря 200806:44
3просмотров
06:4409 декабря 2008
Руководство компании Ford во Всеволожске приняло решение о временном сокращении объемов российского производства автомобилей. Сотрудников компании отправили в вынужденный отпуск. Это адекватная реакция на общую рыночную ситуацию и снижение прогнозов продаж по автомобильной индустрии в целом.
Для бизнеса настали времена тревожных знаков, прогнозов и
ожиданий грядущей безработицы и экономической рецессии. Между негативной вестью
о грядущей остановке конвейера автомобильного завода Ford во Всеволожске и
позитивной новостью об освобождении под залог в 50 млн рублей бывшего
исполнительного вице-президента "ЮКОСа" Василия Алексаняна, содержащегося под
стражей в больнице, более важной для бизнеса признается негативная.
Кто такой Алексанян, уже никто не помнит, юкосовские
топ-менеджеры из хедлайнеров давно превратились в маргиналов. Их время ушло, и
желающих разглядеть в этом запоздалом освобождении из-под стражи позитивный знак
для бизнес-сообщества уже практически не осталось.
Легкий интерес пока еще представляет человек или компания,
которая осмелится внести эти самые 50 млн рублей. Или все же это будет аноним -
как на аукционных торгах?
Другое дело - остановка автомобильного конвейера завода Ford
во Всеволожске. Это серьезный символ нарастания и углубления российского
кризиса. Здесь все грустно - не пошутишь: дескать, зато проблема транспортного
коллапса на дорогах Петербурга с остановкой всех автозаводов если и не будет
решена полностью, то отодвинется до окончания кризиса. А если еще удастся
отправить в оплачиваемый отпуск все городские авторемонтные мастерские, то…
Нет, уж лучше сидеть в своем родном автомобиле в пробках.
Пример загнивающего символа американского автопрома с его массовыми увольнениями
на фоне Великой депрессии сегодня не греет. Все приходится примерять на
собственную шкуру.
За годы экономического кризиса сбыт автомобилей резко упал,
и в 1931 году Генри Форд закрывает заводы, 75 тысяч рабочих остаются без работы.
Интеграция России в мировое экономическое пространство почему-то происходит не
во время подъема и процветания европейского и азиатского бизнеса, а в тощие
времена рецессии.
Возможный триумф защитников девственной экологии и ярых
противников превращения Петербурга в автомобильный кластер происходит без фанфар
и бурной радости тайно сочувствующего оппозиции обывателя.
Тень кризиса приглушила громкоговорители политических
бузотеров. То ли у них стало меньше денег, то ли они ищут и не могут найти
выхода из сложившейся ситуации, то ли серьезность момента заставляет взвешивать
свои слова. Получается, что бизнес, пытающийся подготовиться к негативному
развитию событий, охлаждает политические страсти.
